Искусство войны II: Стратегия

На фоне бурного развития самых разных технологий (будь то био-, информационные или оружейные) отчетливо видна стагнация военной мысли. Последнее оружие, передовую военную технику, новые технологии — все это генералы пытаются приспособить к дедовским методам ведения войны. Вероятно, дело в том, что человечество давно уже предпочло технологии науке, ведь именно технологии позволяют добиться желаемых результатов буквально завтра. Или создают такую иллюзию.

В погоне за новыми технологиями люди часто теряли свою исходную цель. Новая технология заволакивала глаза, и человечество бросалось в ее объятия, не думая о последствиях. Возьмем автомобиль. Он появился как более удобный способ передвижения. Но никто не мог предвидеть цепочки грандиозных проблем, которые принесет с собой повсеместное его применение: потребовалась сеть дорог, произошел лавинообразный рост в горно и нефтедобывающей промышленности и в обработке металлов, выработке резины и т. д. Эти проблемы как-то решались, принося «на хвосте» новые, и так продолжается до сих пор. Сегодня, оборачиваясь назад, можно с уверенностью сказать, что на фоне возникших с появлением автомобиля проблем исходная задача (удобство передвижения одного-двух человек) выглядит почти смехотворной. Это пример того, как взрывное развитие технологий часто уводит нас от первоначальной цели. Именно это произошло и с оружием как частью военной стратегии. Оружие развивается, а методы достижения изначальных целей войны-нет.

Если верить Гомеру, Троянская война разразилась из-за красавицы Елены. Вообще, наши предки воевали за простые и понятные вещи. Но что теперь? За что воевать? Кто наш враг?

Возьмем, к примеру, Ирак. Незадолго до первой Войны в заливе США активно помогали Саддаму в войне против Ирана. И вдруг все изменилось, и Ирак стал врагом номер один. Аналогичная история произошла с талибами (члены организации, запрещенной в России): американцы учили их воевать против СССР и вдруг получили врага, которого сами же и обучили. И здесь нет постоянства, и нужно быть готовым ко всему. Современная война может возникнуть даже между союзниками — скажем, за долю рынка, территории, ресурсы, из-за религиозных разногласий, торговых санкций или из-за финансового кризиса. Цели современной войны становятся все более неявными. Солдатам часто уже не понять, за что, собственно, их бросают в бой.

Тысячелетиями на войне существовала точка, где сталкивались армии. Позднее, с появлением артиллерии, точка эта разрасталась, возникло понятие фронта. В Первую мировую рыли траншеи, тянувшиеся на сотни километров. Затем появилась авиация и ракеты. Так что сейчас уже в пору говорить об «арене» боевых действий. И тем не менее речь все равно идет только о вооруженном столкновении. Никто так и не смог абстрагироваться от понятия «места, где применяется оружие».

В новой войне собственно на поле боя ничего происходить не будет. Основные баталии станут, если хотите, логическими и будут происходить в невоенной плоскости и киберпространстве. Так что пресловутое «поле боя», или «арена боевых действий», больше не является тем, чем было когда-то.

Автомат Калашникова (AK-47) настолько примитивен, что, с одной стороны, выпуск его можно наладить где угодно, а с другой — с ним может совладать даже неграмотный крестьянин. Но с появлением высокоточного и сложного оружия возникла потребность в квалифицированном бойце. С завершением «холодной войны» многие страны пошли на сокращение численного состава своих армий. Главная причина сокращений — невозможность содержания огромной высококвалифицированной армии.

Все большую роль играют ученые и специалисты из самых разных областей. Они реализуют новые методы ведения боевых действий: информационные, финансовые, торговые, биологические, психологические, медийные и так далее до бесконечности. Таким образом, современный солдат — это не молодой необученный мальчик, а специалист.

От классической военной модели не осталось ровным счетом ничего. Нет ни предмета конфликта (он настолько сложен, что непонятен не только рядовому, но и старшим офицерам), ни оружия в традиционном смысле, ни поля боя, ни даже солдата. Что делать в таких условиях? Вероятно, развивать новую военную науку. По убеждению авторов, нужно понять главное — что никаких ограничений нет. Для достижения цели нужно использовать оптимально подходящие средства. А если таковых нет, их нужно придумать. Важно не ограничивать себя только военными средствами. Предлагается даже новое понятие — «боевые невоенные операции».

Торговые и финансовые войны — это суровая реальность сегодняшнего дня. Кризис 1998 года, родившийся в Юго-восточной Азии, — результат боевых действий нового рода, без применения традиционного оружия.

Появились и террористы нового рода. Традиционные вели безграничную войну ограниченными средствами: похищали и убивали людей, взрывали самолеты. Даже пресловутый Бен Ладен до некоторого момента относился к террористам традиционным. Но что по-настоящему вселяет ужас, так это применение террористами новых технологий. Примером может служить «Аум Сенрике», адепты которого распылили зарин в токийском метро, или хакеры, специализирующиеся на взломе компьютерных сетей банков, новостных служб и т. п. с целью воровства информации и дестабилизации их работы.

Некогда существовавшее разделение боя на морской, наземный и воздушный давно устарело. Современный бой — это взаимодействие всех родов войск. Так же весьма условны и национальные границы, если речь идет о новом виде терроризма — финансовом. В каких границах действуют Сорос и ему подобные, использующие мобильный капитал размером в $120 млрд, который перемещается из страны в страну, из региона в регион для совершения финансовых диверсий? Когда Merrill Lynch искусственно занижает рейтинги азиатских компаний, нанося прямой ущерб экономике целых регионов, — в чьей юрисдикции находится это действие? Чуть ниже авторы покажут, что это примеры ведения финансовой войны. И никаких границ на самом деле нет.

Нужно ставить достижимые цели. Главная ошибка американцев в Корее и во Вьетнаме и русских в Афганистане заключалась в том, что цели они перед собой ставили глобальные. В то время как следовало ставить локальные, добиваться которых нужно было всей имеющейся мощью. Это, кстати, уже учли американские стратеги: в Югославии, Афганистане и Ираке решались простые и понятные проблемы, и на реализацию поставленных целей была брошена вся мощь единственной оставшейся сверхдержавы.

Комбинирование средств было известно испокон веков. Длинные копья и круглые щиты обеспечивали защиту и нападение. Дон Кихот и Санчо Панса символизируют разделение обязанностей между генералом и солдатом, но одновременно и показывают мощь подобной комбинации. Александр Великий громил весь мир, используя новые варианты комбинаций пехоты и кавалерии. Шведский король Густав использовал комбинацию лучников и солдат с винтовками, так что стрелки прикрывали солдат, пока те перезаряжали оружие.

Именно в добавлении и комбинировании разных элементов лежит ключ к успеху. Таблица дает представление о разнообразных методах ведения боевых действий.

В современном мире страны имеют все меньше суверенитета и все больше зависят от международных и региональных организаций вроде Европейского союза, АСЕАН, ОПЕК, АПЕК, МВФ, Мирового банка, ВТО и самой крупной из них — ООН. Кроме них, есть огромное количество многонациональных и негосударственных образований, таких как транснациональные корпорации, торговые союзы, организации по защите окружающей среды, Олимпийский комитет, религиозные и террористические организации, группы хакеров и т. д. Эти структуры оказывают все большее влияние как на внешнюю, так и на внутреннюю политику стран.

Манипулируя описанными выше организациями, можно добиваться фантастических результатов. Показательна история с азиатским финансовым кризисом. Когда разразилась финансовая буря, Япония предложила создать стабилизационный Азиатский валютный фонд. США заблокировали это предложение и предложили другой план — через МВФ, где они являются главным акционером. Таким образом, азиатские страны были вынуждены принять политику, проводимую МВФ и США. В частности, МВФ продлил Южной Корее кредит в $57 млрд, за что Корея была вынуждена открыть свои рынки, это позволило американцам скупить по дешевке недооцененные на тот момент корейские предприятия. Фактически это вооруженное ограбление или завуалированная форма экономической оккупации. Однако участие легальных структур, вроде того же МВФ, придает тем событиям вид законности.

Если сопоставить разные методы, используемые американцами, видна общая схема: точечные атаки на азиатские рынки финансовых спекулянтов (Сорос); занижение рейтингов азиатских компаний монстрами вроде Moody’s, Standard & Poor’s и Morgan Stanley; тот факт, что директор Федеральной резервной системы США Алан Гринспэн проявил нешуточную активность, когда правительство Гонконга начало войну с финансовыми спекулянтами; исключения из правил, допускаемые Федеральным резервным банком США в отношении компаний, потерявших деньги в результате неудачных финансовых спекуляций. Список можно продолжать. Сопоставив факты, можно с уверенностью сказать, что мы имеем дело со скоординированными боевыми действиями нового рода. Хотя справедливости ради нужно отметить, что никаких доказательств подобной координации действий не существует, все это косвенные улики, которые, тем не менее, рисуют весьма зловещую картину.

Исторически невоенные средства всегда считались вспомогательными по отношению к военным. Самый яркий пример — маршал Кутузов, который разорил полстраны и сжег столицу ради чисто военной победы над Наполеоном. Бомбардировки Дрездена и применение ядерного оружия в Японии — из той же серии малоосмысленных действий. Искусство современной войны заключается в разумном комбинировании военных и невоенных средств, однако главное — достижение победы любым способом.

Решение проблем только военным путем приводит часто к прямо противоположным результатам. 19 октября 1987 года корабли ВМФ США напали на иранскую нефтяную платформу в Персидском заливе. Как только новости достигли Нью-Йоркской фондовой биржи, они спровоцировали самый грандиозный в истории крах, известный как «черный понедельник». Результатом стали потери $560 млрд стоимости американских компаний. Это соответствует полной потере одной Франции. И с тех пор политики мало чему научились.

...Представим, что между двумя странами возникли неразрешимые противоречия. Одна из них, как было описано выше, готовится к войне, используя всю мощь современного оружия, разведывательных спутников, шпионов и т. п. Другая же в это время аккумулирует финансовые ресурсы, дестабилизирует обстановку на бирже во вражеской стране, распространяет слухи, наносит точечные невоенные удары по ключевым узлам противника — банкам, государственным объектам, коммуникациям, физически устраняет ключевые фигуры в экономическом и политическом секторе врага, контрабандой провозит и выбрасывает в оборот крупные суммы в валюте противника, заражает водоемы и т. д. Вспыхивает паника, общественные институты противника дестабилизированы, возникают массовые беспорядки, мародерство и прочие прелести войны. Только затем наносится демонстративный военный удар и формально объявляется война. Потерпевшей стороне ничего не остается, кроме как заключить мир на позорных условиях. Это новая война глазами китайских военных стратегов.