«Балтийский Трафальгар»: важнейшая победа русского флота

К 1788 году Россия прочно увязла в противостоянии с Турцией. Между тем шведский король Густав III решал собственные проблемы. Он унаследовал от отца нестабильное государство со слабой королевской властью. Риксдаг (парламент) практически открыто делился на французскую и русскую партии. Густав с блеском осуществил бескровный переворот, заставив риксдаг расширить полномочия монарха. Однако ему требовалось укрепить собственный авторитет, для чего превосходно годилась маленькая победоносная война. В 1788 году Екатерина II получила ультиматум, требовавший передачи Карелии, русской части Финляндии, а также выхода из войны с Турцией. Он, само собой, не мог быть принят, но в Стокгольме этого и не ожидали. Густав III хотел укрепить свои позиции и в конце концов лично прославиться. Сама Екатерина II объявила конфликт «дурацким», а шведского государя «полоумным».

На суше дела с самого начала пошли вяло. Крупных сражений было мало, войска топтались на месте. Куда интереснее события развивались на море. Шведы опрометчиво начали войну до ухода крупных сил русского флота в Средиземное море, и теперь корабли, готовившиеся для операций против Турции, обратились против шведов. Русским флотом командовал Самуил Грейг, опытнейший адмирал, ветеран победы при Чесме. Грейг сразу же провел несколько удачных боев. Но 15 октября 1788 года он умер, и флот на Балтике возглавил Василий Чичагов, намного более осторожный флотоводец. Однако война развивалась в целом успешно. Две русские эскадры благополучно противостояли атакам шведов. Те, однако, не оставляли надежд высадить десант неподалеку от столицы, на Карельском перешейке. К кампании 1790 года шведы приготовили внушительный флот, способный перевезти десант численностью до 15 тысяч человек.

В конце мая эскадра русского адмирала Круза выдержала тяжелый бой в районе Кронштадта. Однако Круз не только сумел отбиться, но и оттеснил шведов. Здесь и завязалась интрига. Шведы, ускользнув от Круза, пытались прорваться к своей крупнейшей базе – Свеаборгу, но обнаружили ищущую их русскую эскадру Чичагова. Идти на виду у русских они не решились и двинулись к Выборгскому заливу. Так к концу мая 1790 года около Выборгской бухты собрались громадные силы.

У русских было ощутимое преимущество: 27 линейных кораблей, 11 фрегатов, 73 галеры против 21 линейного корабля и 8 фрегатов шведов. Но, кроме боевых, у шведов было множество небольших вспомогательных кораблей.

Русские блокировали оба входа в залив. Шведы прекрасно понимали, что оставаться здесь – значит рано или поздно погибнуть. Поэтому они готовились к прорыву и ожидали восточного ветра, чтобы пробиться сквозь русские порядки. Со своей стороны, русские не имели возможности войти в Выборгскую бухту и спалить шведский флот. Чичагов не слишком хорошо представлял себе состояние богатой на разнообразные сюрпризы акватории. Мели и подводные камни делают маневры затруднительными. Попытка продвинуться в глубину залива на несколько миль кончилась тем, что четыре корабля сели на мель. Их удалось снять, но энтузиазма инцидент не добавил. Чичагов ограничился блокадой. Зато провалились и попытки шведов извне подать помощь блокированной эскадре. Сформированная в Шведской Померании эскадра наткнулась на заслоны и вернулась. Между тем положение шведов становилось хуже день ото дня. Солдат и матросов пришлось перевести на треть рациона, к концу подходили запасы воды. Шведы пытались искать источники на берегу, но там их ждали засады пехоты и казаков. Неуемный Густав предложил высадить все силы на берег, любой ценой пробиваться к Петербургу, а при неудаче сжечь корабли и спасаться сушей. Этот план отдавал даже не авантюрой, а безумием, и адмиралы убедили монарха прибегнуть к более традиционному прорыву морем. Эту операцию разработал девятнадцатилетний лейтенант Густав Клинт. Гребной флот должен был пройти всего около 15 км по направлению к шхерам, а корабельный – прорваться на большую воду и идти на полной скорости на запад, к Свеаборгу.

21 июня русский галерный флот под командованием принца Нассау-Зигена начал нажимать на шведов у восточного выхода из залива – в проливе Бьеркезунд. Бой кончился неопределенным результатом, но продолжение грозило еще более плотной изоляцией шведов в глубине залива. Однако с вечера 21 июня задул долгожданный норд-ост, спасительный для шведов. Постепенно направление менялось на ост. Вечером неприятель приготовился к прорыву.

Около трех часов ночи шведская эскадра в полной темноте начала выдвигаться к горловине залива. Небо было затянуто тучами, луна едва просвечивала. Идеальная погода для рывка. Чичагов расположил свои силы в линию против выхода из залива. К сожалению, у русского адмирала не было плана, который был бы лучше простого стояния стеной на пути противника. Поэтому шведы могли действовать активно, навязывая бой на своих условиях.

Бой начала гребная флотилия шведов, атаковавшая русские галеры. Ее главной задачей было прикрыть развертывания шведской эскадры и отвлечь внимание русских. Из-за циклопического размера шведского флота потребовалось много часов просто для того, чтобы построиться в боевой порядок. Здесь же шведы начали нести первые потери. Линейный корабль «Финланд» наваливается на банку. Коварный залив сам по себе представлял опасность для сторон едва ли не большую, чем противник. Поэтому Чичагов приказал стать на якорь и приготовиться к линейному бою на месте: в противном случае он рисковал потерять часть кораблей на мелях.

Шведы приняли решение пробиваться впритирку к мысу Крюсерорт в западной стороне залива. Там им мог противодействовать только небольшой отряд контр-адмирала Повалишина – пять линейных кораблей и бомбардирское судно. Конечно, здесь имелся элемент везения: лишь немногим восточнее шведов подстерегали главные силы Чичагова. Как бы то ни было, скандинавы угадали. Однако это не означало, что прорыв пройдет легко, хотя шведам не требовалось ни сложных маневров, ни длительного времени, чтобы пройти простреливаемую зону.

Осажденные на всех парусах неслись вперед, осыпаемые ядрами и картечью. Дистанция иногда сокращалась до почти нулевой, на этом расстоянии ядра крушили даже прочные дубовые корпуса. Шведские корабли один за другим прорывались в море – с изломанными рангоутами, в пробоинах. Место сражения затянул густейший пороховой дым, мешавший вести прицельный огонь.

Чичагов некоторое время никак не реагировал на разгорающийся на левом фланге бой. Позднее ходили даже слухи о его подкупе шведами. Только около 8:30 утра на помощь Повалишину отправились два линейных корабля – «Константин» и «12 апостолов», огромный линкор со 108 орудиями. Экипажи обрубили канаты и поспешили к месту боя, однако им пришлось сперва обогнуть крупную банку Репье. В этот момент через отряды Повалишина и Ханыкова перекатывались волны шведских кораблей. Рангоуты неприятеля были повреждены, поэтому о сложных маневрах речи не шло. Шведы оказались зажаты на узком пространстве в условиях плохой видимости. Воцарился невообразимый хаос. Шедший одним из последних шведский «Эникхетен» попытался запустить брандеры. Однако шкипер судна-самоубийцы употребил для храбрости более положенного, и брандер ушел прямо с канатом, привязанным к «Эникхетену». Тот поставил все паруса и сильно дернул брандер. Из-за этого привязанный «поджигатель» набрал еще большую скорость и въехал точно под корму собственного линкора. Корабль заполыхал от кормы до носа, потерял управление и врезался в шедший мимо фрегат, который также загорелся. Пламя добралось до крюйт-камер, порох с оглушительным грохотом детонировал. По счастливой случайности русские корабли этот взрыв не задел, хотя они были засыпаны горящими обломками.

Шведы вырвались на большую воду, однако Чичагов наконец бросился в погоню. Около семи часов вечера русские добрались до Гогланда и там обнаружили линкор, медленно двигающийся на запад. Из-за повреждений такелажа он не мог поднять все паруса и вскоре выкинул белый флаг. Остальные линейные корабли сумели уйти.

Между тем для шведов история вовсе не закончилась. В этот день шло, по сути, два сражения: одно вели флоты открытого моря, другое – гребные. Именно с легким флотом шведов пробирался к свободе король Густав. Здесь он чуть было не попал в плен. Капитан Кроун на трех фрегатах и паре куттеров ворвался в середину шведской линии. Фрегат едва ли может противостоять линкору, но среди гребных судов он устроил настоящее опустошение и через некоторое время уже только рассаживал по шведским галерам призовые команды. Однако посреди этого массового захвата капитан получил приказ от Чичагова присоединиться к главным силам. Игнорировать его Кроун не мог, так что значительная часть шведских судов смогла уйти, включая королевскую яхту. Густав переходил с корабля на корабль – и едва не угодил в плен, перейдя на атакованное судно. Тем не менее ему удалось благополучно достичь берега. Даже в старости Кроун не мог простить Чичагову этого маневра и утверждал, что у него отняли победу. Чистая правда: один из пленных, вручая капитану шпагу, сообщил, что король ушел, пройдя вплотную к русским фрегатам. Многие шведские легкие суда не удалось захватить просто потому, что у русских даже не было времени послать на них хотя бы одного офицера принять у капитана шпагу.

Однако для капитана Кроуна разгром шведских легких сил был не последним успехом дня. Кроун, уже приближаясь к русскому флоту, обнаружил возле Свеаборгской крепости два десятка шведских судов, не успевших укрыться в шхерах. Кроун решил захватить или уничтожить хотя бы часть неприятельской эскадры и начал атаковать ближайший корабль. Это оказался линкор. Кроун взял шведа врасплох залихватским маневром – он «подрезал» противника, выйдя ему в нос и прижав бортом к шхерам. Линкор не мог ни развернуться для бортового залпа, ни уйти из-под удара, поэтому сделал самое разумное: спустил флаг. Любопытно, что фрегат, на котором находился сам Кроун, тоже был трофейный, отобранный у шведов ранее. Финальный маневр стал настоящей вишенкой на торте: при минимальных потерях фрегат сумел захватить линкор. Этот успех увенчал Выборгское морское сражение.

В общей сложности шведы оставили в Выборгской бухте 60 судов, в том числе семь линейных кораблей, и 6 тыс. человек, главным образом пленными. Среди пленных оказались один адмирал и основные силы королевской гвардии. На русской стороне погибли только 147 человек. Однако по итогам сражения о флотоводческих качествах Чичагова трудно сказать что-то лестное. В битве приняла участие лишь малая часть русской эскадры, основная же масса линейных кораблей маневрировала без всякой пользы, так и не вступив в битву. Героями дня стали Повалишин и Кроун. Отряд русских линкоров, выдержавший бой с огромной эскадрой с 1734 пушками на борту, имел всего 372 орудия и тем не менее сумел прогнать шведов сквозь шпицрутены, собрав кровавую дань.

Выборгская победа осталась совершенно неизвестной современному российскому читателю. Между тем «Балтийский Трафальгар» стал не только одной из крупнейших побед русского флота, но и успехом, серьезно приблизившим окончание ненужной войны.