Самый большой атомный боевой корабль СССР: как был устроен знаменитый «Урал»

Атолл Кваджалейн — скопище из сотни коралловых островов в 3900 км к югу от Гонолулу — был для нашей разведки вожделенной целью. Это место, на тысячи километров удаленное от любой цивилизации, американские военные использовали и для управления ядерными испытаниями на Маршалловых островах, и для тестирования систем ПРО, и как полигон, по которому уже в 1980-х велись стрельбы новейшими МБР MX Peacekeeper (стартовали они с базы Vandenberg в Калифорнии).

Чтобы иметь свои глаза и уши поближе к американским берегам и к тестовым площадкам на атоллах, в начале 1970-х советское руководство решило снарядить в океан корабль, который стал бы плавучей платформой для многофункциональной радиоэлектронной разведки. Ну а поскольку ни единой базы ВМФ ни в Северной Америке, ни на островах Океании у СССР не было, платформа эта должна была обладать высокой степенью автономности и, соответственно, большим запасом хода. Отсюда естественно следовал вывод: кораблю быть атомным.

Работы над многоцелевым информационно-разведывательным комплексом морского базирования «Коралл» начались в 1975 году. Головным предприятием по теме стал ЦНПО «Вымпел» — предприятие в системе Минрадиопрома. Главным конструктором проекта назначили известного специалиста в области РЛС Михаила Архарова. «Архаровцам» предстояло создать аппаратуру наблюдения, которая могла бы отслеживать ракетные пуски и фиксировать максимум информации, включая тип ракеты-носителя, дальность стрельбы, координаты старта, вес и количество боевых частей, излучаемую передатчиками телеметрическую информацию и даже, по некоторым сведениям, химический состав ракетного топлива. Кроме того, оборудование будущего океанского разведчика предназначалось для обнаружения различных воздушных, надводных и подводных целей, перехвата каналов связи, а также для слежения за объектами на околоземной орбите. В состав «Коралла» входила, в частности, многоканальная корабельная РЛС «Атолл» сантиметрового диапазона и оптико-электронный комплекс «Лебедь», который мог вести наблюдение в видимом и ИК-диапазоне. Есть сведения, что для камеры оптического наблюдения применялось зеркало диаметром 1,5 м.

Радиоэлектронщики поработали на славу, создав комплекс с огромным количеством функций, на базе новейших достижений советской вычислительной техники (в частности, ЭВМ типа «Эльбрус»). Но... они создавали его, что называется, на берегу, и найти общий язык с судостроителями оказалось непросто.

Старт проекту 1941 (эти цифры потом будут не раз вспоминать в связи с несчастной судьбой корабля) был дан в 1974 году: тогда к проектированию атомохода для «Коралла» приступило ленинградское ЦКБ «Айсберг», известное, в частности, разработкой советских атомных ледоколов. Первым главным конструктором корабля, который позже будет назван ССВ-33 «Урал», стал Александр Василевский. В 1978 году Василевский ушел из жизни, и его сменил Владимир Тарасов. Представители ЦКБ «Айсберг» вспоминают, что первоначально Михаил Архаров затребовал для своей аппаратуры корабль длиной 400 м. Это примерно на 70 м длиннее американского атомного авианосца класса Nimitz и на 58 м короче самого длинного в истории судна — супертанкера Seawise Giant. Опыта строительства таких монстров, тем более военного назначения, у отечественной промышленности не было, и корабелы стали отвоевывать у «радистов» длину. Сговорились на 265 м, но и это была колоссальная цифра. Когда уже спущенный на воду «Урал» потребовалось поместить в Кронштадтский док, выяснилось, что батопорт дока за ним попросту не закроется. И тогда был сделан новый батопорт, слегка выгнутой формы, чтобы создать для «Урала» дополнительное пространство.

«Урал» был заложен на стапеле «А» Балтийского завода в 1981 году. Спуск на воду состоялся в 1983-м, но еще три года шла достройка, а физический пуск атомной энергетической установки произошел в 1987 году. И лишь 30 декабря 1988 года был подписан акт о передаче корабля ВМФ СССР.

На Балтийском заводе шутили: если постороннего человека завести на «Урал» и оставить во внутренних помещениях, он будет выбираться оттуда несколько дней. И правда, корабль не только был огромен, но и заключал в себе чрезвычайно сложную систему размещения служб и оборудования, состоявшую из 1500 помещений. Организация монтажных работ внутри этих лабиринтов представляла собой непростую управленческую проблему. Говорят, что лишь тогдашний директор Балтийского завода Виктор Шершнев свободно ориентировался внутри строившегося корабля.

Когда «Урал» вышел на испытания, к 930 постоянным членам экипажа добавилось около полутора тысяч представителей предприятий-смежников, каждый из которых «окучивал» свой участок. В каютах, рассчитанных на три-четыре человека, спали по семь-восемь, а камбуз не справлялся с приготовлением пищи для этого человеческого муравейника.

Не стоит забывать и о том, что «Урал» был атомоходом. ЦКБ «Айсберг» спроектировало его под свою классическую атомную энергетическую установку, применявшуюся на ледоколах, добавив лишь некоторое свойственное военной продукции добавочное резервирование. Не всегда все шло гладко. В период вывода на физический пуск одного из двух реакторов типа ОК-900 выяснилось, что одна из решеток, которая используется для его глушения, не работает в режиме самохода, то есть в случае аварии она не смогла бы автоматически заглушить реактор, как это случилось, например, во время катастрофы «Курска». Тогда было принято решение разобрать ядерный реактор прямо на Балтийском заводе, который находится на Васильевском острове, в пределах исторического центра Ленинграда. К тому же на дворе стоял 1987 год, и память о чернобыльском кошмаре была еще очень свежа.

Неудивительно, что решение о разборке реактора далось нелегко и принималось на самом высоком уровне. Разборка велась методом гидроподрыва: внутрь реактора под большим давлением подавалась вода, и его крышка ступенчатыми движениями отрывалась от корпуса. К счастью, поскольку реактор еще не выходил на МКУ (минимальную контролируемую мощность), излучение от него было небольшим. Вскрытый реактор обследовали представители проектной организации — Горьковского КБ (ныне ОАО «ОКБМ Африкантов»), но причины дефекта не обнаружили. Несмотря на тяжелейшие условия проведения этой операции и ее технологическую сложность, решетка в режиме самохода так и не срабатывала — ее можно было опускать лишь принудительно, с помощью двигателя. В конце концов было принято решение позволить кораблю ходить в море с этим дефектом, пусть он несколько и снижал ядерную безопасность «Урала».

Другая история произошла, когда «Урал» находился на Кронштадтском рейде: внезапно вышел из строя циркуляционный насос одного из реакторов. Испытания были в разгаре, на заводе присутствовало множество представителей смежников, и руководство Балтийского завода не без оснований опасалось, что если корабль придет в Ленинград с аварийной ядерной установкой, то те же смежники откажутся на «Урале» работать. И тогда родилось решение поменять циркуляционный насос прямо на рейде. Ленинградские корабелы с этой задачей справились, хотя заменить восьмитонный узел при морской качке было невероятно тяжело. После этого случая никаких серьезных «ядерных» неприятностей с «Уралом» уже не случалось.

Все инциденты, происходившие во время строительства и испытаний корабля, легко объясняются «болезнями роста». «Урал» был уникальным творением, не имевшим аналогов или прототипов. Наверняка при строительстве его систершипа проблем было бы меньше. На Балтийском заводе «Урал» имел номер заказа 810. Был и заказ 811 — на второй большой разведывательный корабль, предназначенный, видимо, для дежурства в водах Атлантики. Они могли бы работать на пару — например, наблюдая в непрерывном режиме вращающиеся вокруг Земли спутники. Для заказа 811 была собрана лишь одна секция, но этим все и закончилось: наступило время, когда и уже построенному «Уралу» дел практически не нашлось.

«Урал» утилизировали. Что-то пошло на металлолом, однако некоторые узлы (в виду того, что корабль почти не ходил в море) имеют еще приличный невыработанный ресурс. В частности, «Атомфлот», базирующийся в Мурманске, очень интересуется трубными системами парогенераторной установки (парогенератор «Урала» ПГ-28 аналогичен парогенераторам, используемым в ледоколах типа «Арктика»).

Возможно, через несколько лет со стапелей Балтийского завода сойдет атомный ледокол нового поколения: двухосадочное (с возможностью захода в относительно мелкие устья рек) судно мощностью 60 МВт.