Опоздавшие на войну: Ракетные танки

«Ракетными танками» далее мы будем именовать исключительно те боевые единицы, для которых ракетное вооружение (ПТУР) было основным.

Первые в мире противотанковые управляемые ракеты Ruhrstahl X-7 разработаны в Германии под конец войны; к 1945 году они были готовы к массовому производству и применению, но Рейху уже не хватало сил и мощностей: перед терпящей поражение Германией стояли другие задачи. Тем не менее начало было положено. Новый вид вооружения разрабатывали в ряде стран, и уже в 1950-х французские SS.10 нашли боевое применение. ПТУР обещали целиком и полностью изменить стратегию танкового боя. Если для пушечного вооружения нормальная дистанция — 1,5 — 2 км, то, применяя ракеты, можно было эффективно атаковать танк на расстоянии до 3 км. Естественно, возник вопрос об установке пусковых устройств для ПТУР на самих танках...

Разработки велись в двух направлениях. Во-первых, это создание эффективных ракетных истребителей танков, способных уничтожать последние на сверхдальней дистанции. Во-вторых, использование пусковых установок как дополнительного вооружения для серийных боевых машин — это направление и привело в итоге к созданию Т-64, первого серийного советского танка, способного стрелять как снарядами, так и управляемыми ракетами. В принципе, второе направление значительно проще с технологической стороны: серийные танки (Т-54, Т-55, Т-62 и другие) попросту оборудовали предназначенными для боевых машин ПТУР «Малютка». Но в качестве основного вооружения для танка «Малютка» не годилась, поэтому под проекты ракетных танков велась индивидуальная разработка совершенно других комплексов.

С 1957 года на Уралвагонзаводе началась разработка ракетного истребителя танков под кодовым названием «Объект 150». Руководителем проекта стал Леонид Карцев, на тот момент главный конструктор завода. Специально для «150-го» готовился и ракетный комплекс 2К4 «Дракон». Безусловно, работа над ракетными танками велась на конкурсной основе: параллельно с Уралвагонзаводом напряженно работал Кировский (безбашенный ракетный танк, «Объект 287») и Челябинский (ракетный танк «Объект 775») заводы. Под новые танки, соответственно, разрабатывали другие ракетные комплексы — «Лотос» и «Тайфун». Всего в 1950 — 1960-х годах было разработано и испытано восемь различных танковых ракетных установок, но лишь в нескольких случаях полноценные ракетные танки были изготовлены «в металле» и испытаны. О них мы и поговорим.

Машина, созданная в Ленинграде на Кировском заводе под руководством Жозефа Яковлевича Котина на шасси опытного среднего танка «Объект 430», в первую очередь напоминала разобранный танк. То есть корпус у нее был, а башни не было. Точнее, вместо башни на 287-й устанавливалась вращающаяся платформа, по высоте находящаяся вровень с корпусом. Внутри размещался экипаж (два человека) и пусковая установка, которая в боевом положении выдвигалась наружу. Механик-водитель и командир-оператор (он же наводчик и стрелок) находились в изолированной капсуле, способной защитить и от радиации, и даже, при крайней необходимости, от ядерного оружия — конечно, в разумных пределах.

В грубом приближении у 287-го объекта было два «ноу-хау»: собственно ТУРС (танковый управляемый ракетный снаряд) и опытное двойное бронирование, сделанное по принципу «бутерброда»: 90-мм бронирование — 130-мм слой стеклопластика — 30-мм бронирование — противорадиационный подбой. Установки для пуска 140-мм ТУРС 9М15 «Тайфун», разработанные специально для 287-го в ОКБ-16, стабилизировались в вертикальной плоскости: таким образом, танк мог прицельно стрелять на скорости до 30 км/ч. Управление ракетами осуществлялось по радиолучу. В качестве вспомогательного вооружения использовались две 73-мм пушки 2А25 «Молния» и спаренные с ними пулеметы.

Все выглядело достаточно гладко. Теоретически 287-й мог со значительного расстояния поражать движущиеся цели, оставаясь весьма трудной мишенью, в том числе и благодаря своей высоте (1750 мм, в районе среднего человеческого роста). Но на испытаниях 1964 года танк провалился — в первую очередь из-за крайней ненадежности ракетной установки. Из 45 испытательных пусков было зафиксировано 16 попаданий и 8 промахов, остальные же пуски сопровождались отказами! В том же году 287-й отправили на доработку, которой так и не суждено было завершиться, поскольку его прямой конкурент, ИТ-1 (экс-объект 150), показал себя гораздо лучше.

Была и еще одна кировская машина из этой серии — «Объект 288». Она была создана в ходе упомянутых «доработок». На то же шасси, что и у 287-го, установили вместо двигателя 5ТДФ два газотурбинных агрегата ГТД-350, а вместо башни — испытательную лабораторию для снятия данных с шасси. ГТД-350 показали себя гораздо хуже, чем оригинальный двигатель, и ракетное оборудование на 288-й так и не поставили. Всего было изготовлено пять соответствующих шасси — четыре для 287-х и одно для 288-го объекта. Машины сохранились (по одной каждого типа) и находятся сегодня в танковом музее в Кубинке наряду с множеством других уникальных экспонатов.

Параллельно с ленинградцами над ракетным танком трудились челябинские специалисты. Их разработка, «Объект 775», до сих пор вызывает самое пристальное внимание посетителей музея в Кубинке из-за своеобразной внешности. Проект создавался под руководством Павла Исакова; работа над ним началась чуть позже, чем над 287-м, в 1962 году. В отличие от конкурента, у 775-го была башня и 125-мм пушка (точнее, пусковая установка) Д-126, способная стрелять как ТУРС, так и неуправляемыми ракетами (НУРС) «Бур». В общем и целом, своими характеристиками 775-й не сильно отличался от параллельных разработок. Пусковая установка для ПТУР «Рубин» стабилизировалась в двух плоскостях и позволяла стрелять на ходу.

Как и в 287-м, в описываемом объекте экипаж располагался в изолированной и защищенной капсуле внутри башни. При ее конструировании применили интересное техническое решение: как бы ни повернулась башня, механик-водитель «вращался» независимо от нее; его место и приборы наблюдения располагались на отдельной поворотной платформе. Такая непростая система была обусловлена необходимостью уменьшить общую высоту танка: то, что экипаж расположили в башне, а не в корпусе, значительно повлияло на дизайн машины.

775-й не приняли на вооружение. Сложная конструкция с «башней внутри башни» не оправдала себя: обзорность оставалась отвратительной. «Рубин» подводил меньше, чем «Тайфун», но высокой надежностью и он не отличался. Правда, одно техническое решение 775-го стало в какой-то мере революционным: впервые управляемые ракеты можно было запускать из танковой пушки. К слову, ствол Д-126 имел нарезы для стабилизации неуправляемых «Буров».

В ходе разработки и испытаний появился и ряд модификаций, в частности «Объект 775Т» со спаренными газотурбинными двигателями и «Объект 780» — первый в истории танк, способный вести стрельбу и ТУРС, и обычными артиллерийскими снарядами из одного ствола.

И все-таки один ракетный танк — единственный в мире! — в серийное производство пошел. Проектировать его начали раньше прочих, в 1957 году, на базе параллельно проектируемого Т-62 (впрочем, первоначальные разработки велись на базе Т-54). В качестве основного вооружения применялись управляемые ракеты 2К4 «Дракон».

Испытания, проведенные, как и в случае с остальными ракетными танками, в 1964 году, показали весьма неплохие результаты. Выявленные недостатки были достаточно легко устранимы; основным преимуществом «Объекта 150» (на тот момент ИТ-1 носил такое название) была его высокая надежность относительно конкурентов. Во время зимних испытаний произошел характерный инцидент: реактивная струя ракеты запорошила снегом прицельное отверстие. Этот недостаток устранили просто, организовав подачу направленной воздушной завесы в течение 1,5 секунды после пуска. В течение полусекунды ракета летела неуправляемой, затем стрелок получал доступ к радиокомандам (управление ракетой, как и в прочих системах, осуществлялось посредством радиолуча). Для того чтобы одновременно могли действовать несколько ИТ-1, управлять ракетами можно было на различных комбинациях из семи частот и двух радиокодов.

Эффективность ИТ-1 показал просто поразительную. Теоретически один такой агрегат мог в одиночку уничтожить целую танковую роту, не подпустив к себе ни одну машину соперника на расстояние прицельной стрельбы. Испытания дали конструкторам совершенно феноменальное число — около 90% эффективных попаданий по стационарным и движущимся целям. Конечно, серийному производству ИТ-1 был дан зеленый свет, и в 1968 году истребитель танков поступил на вооружение советской армии.

Но так вышло, что одновременно с ИТ-1 (точнее, годом ранее) на вооружение поступил и параллельно разрабатывавшийся основной боевой танк Т-64. Его гладкоствольная пушка могла использоваться в качестве пусковой установки для ТУРС и при этом вести огонь артиллерийскими снарядами, что низвело все преимущества ИТ на нет. Правда, серийная модификация Т-64Б, оснащенная ПУ ТУРС, была принята на вооружение лишь в 1976 году — но все равно разработка сугубо «ракетных» танков теряла свой смысл. И в 1970 году, спустя всего два года, легендарный ИТ-1 отправился на покой. Работа над ним не прошла даром: все наработки впоследствии пригодились при проектировании ракетно-пушечных танков.

Вообще-то, перечисленные танки были не единственными советскими ракетными танками той поры. Еще во времена Великой Отечественной войны реактивную систему залпового огня пытались установить на базу Т-60, были и иные попытки. В частности, в 1957 году на Кировском заводе был построен в металле опытный образец «Объект 282» на базе тяжелого танка Т-10. Некоторые примененные в конструкции его брони решения впоследствии нашли свое место в «Объекте 287». Работы по 282-му свернули в частности из-за недостатков слишком тяжелого шасси: ракетный танк должен быть более «юрким». До наших дней 282-й не сохранился.

Также в реальности существовал (и дошел до наших дней) ракетный танк «Объект 757», построенный в Челябинске на шасси ИС-3М и вооруженный упомянутым «Рубином». Но и от него впоследствии отказались в пользу более легких конструкций. Существовало еще множество проектов. Рассказ о них занял бы слишком много места, а все технические решения, использованные при их разработке, так или иначе нашли свое воплощение в реальных машинах.

Ракетные танки немного опоздали. Появись ПТУР в 1930-х годах, а танки с ТУРС в начале, скажем, 1940-х, кто знает, как изменился бы ход Второй мировой войны. В частности, это касается немецких разработок — учитывая склонность немцев к нетривиальным техническим решениям. Наверное, хорошо, что история не знает сослагательного наклонения.