Над горизонтом: парад летающих роботов

В нескольких километрах от места испытания израильского беспилотника сотни зрителей видят изображение с камеры на большом цветном телеэкране. Среди них официальные лица из минобороны, представители ВПК и просто фанаты военной авиации. В Вебстер-Филд, на запасном аэродроме морской авиации в Мэриленде, буквально яблоку негде упасть. Heron — один из дюжины беспилотников, совершающих демонстрационные полеты. Когда кто-то из них проносится над головами гостей, диктор описывает его достоинства с энтузиазмом балаганного зазывалы.

На большом экране публика видит, как две лодки сходятся на речной глади и команда береговой охраны завершает демонстрационную операцию перехвата. Беспилотник, сделав свое дело, закладывает крутой вираж и ложится на обратный курс. Самолетик аккуратно, без посторонней помощи садится и, сбросив скорость, уходит с полосы по рулежной дорожке.

Сегодня — парад летающих роботов. Одно из подразделений компании Textron демонстрирует аппарат, который пытается продать Корпусу морской пехоты, — с размахом крыла 3,6 м и толкающим пропеллером, установленным между фюзеляжем и перевернутым V-образным килем. Его можно запускать с движущегося автомобиля, а в момент приземления ловить растянутой сетью. Сухопутным войскам США тоже есть чем похвастаться — это MQ-8B Fire Scout, беспилотный вертолет весом почти 1,5 т. Это первая армейская ласточка, и скоро она сможет разглядывать сверху поле боя в поисках химического оружия, минных полей или вражеских радиопередатчиков. Еще одна новинка, которая пока еще не летает, но полноправно может считаться звездой ярмарки, — военно-морская «беспилотная боевая авиасистема», обтекаемый аппарат, построенный по системе «летающее крыло». Его воздухозаборник, устроенный там, где должно быть лобовое стекло кабины пилота, выглядит как издевка. Аппарат стоит на поле в позе отдыхающей птицы, а его консоли крыла с размахом в 9 м сложены для большей компактности при хранении в подпалубных ангарах авианосца. Уже этим летом предполагается его испытать на автономных взлетах и посадках на палубу.

Изобилие интересных аппаратов и толпы восторженной публики могут легко отвлечь от удивительного факта: на этом мероприятии отсутствует главный, казалось бы, гость — ВВС США. Среди всех выстроившихся на взлетной полосе летательных аппаратов нет ни одного, который был бы разработан специально для военно-воздушных сил или оказался бы в распоряжении военных авиационных специалистов.

Беспилотная авиация — самое крупное достижение в военной авиации со времен технологии Stealth, и в этом году руководство ВВС активно расширяет парк беспилотных аппаратов. С другой стороны, и по сей день остались нерешенными вопросы, как в будущем повышать эффективность этого совершенно нового оружия. Начальник штаба ВВС генерал Нортон Шварц сформулировал проблему так: «На сегодня развитие боевых самолетов зашло так далеко, что за ним не поспевают возможности человека, которого мы можем посадить в кабину пилота. Пришло время пересмотреть отношения между пилотом и машиной».

В русле такой генеральной линии ВВС стремится взять на себя лидерство в будущем развитии военной беспилотной авиации. Главный рычаг, которым располагает Шварц, это «Перспективный план по развитию беспилотных авиационных систем на 2009−2047 годы», исчерпывающее предписание, как вооруженным силам США следует расширять использование БПЛА в течение ближайших 38 лет. В ВВС США полагают, что беспилотная авиация следующего поколения будет использоваться для самых разных целей — в воздушных боях, при дозаправке в полете, для грузовых перевозок и в роли стратегических бомбардировщиков.

Вопрос в том, какую степень свободы доверить беспилотному летательному аппарату? Пилоты ВВС только начинают постепенно привыкать к пользованию БПЛА — беспилотники сейчас ежедневно летают над Ираком, Афганистаном, Сомалийским полуостровом и другими горячими регионами. Однако проблема в другом — командование декларирует такой путь развития, при котором роль пилота не просто принижена и сведена к вспомогательным наземным функциям. Дело в том, что для некоторых БПЛА наземное управление вообще обещают отменить, сделав акцент на автономности. Нынешние высококвалифицированные пилоты не испытывают энтузиазма при виде таких перспектив.

В американской военной авиации бездарно растратили несколько десятилетий, не использовав всех возможностей, которые открывались для развития собственных БПЛА. В 1970-х годах во Вьетнаме велись эксперименты с беспилотными самолетами-разведчиками, но потом было решено, что это направление не дает никаких преимуществ перед традиционной авиацией, и финансирование было прекращено. Непрерывное совершенствование советских военных самолетов, таких как истребители МиГ, привело к тому, что приоритетом в холодной войне было объявлено создание эффективных боевых самолетов, управляемых высококвалифицированными пилотами.

Кроме того, сама идея беспилотных самолетов не вязалась с культом пилота как главным идеологическим принципом, царившим в ВВС США с 1947 года, когда авиацию объявили самостоятельным родом войск. В 1973 году журнал Aviation Week and Space Technology огласил унизительный приговор, прозвучавший из чьих-то уст в высшем командовании ВВС: «Какой же ты тигр, если прячешься на земле за пультом?» Со временем недальновидность такого подхода стала понятна всем. В 1982 году израильтяне с помощью беспилотника смогли в Ливане парализовать работу сирийских радаров, но в Америке еще десять лет ситуация не менялась. Работы над БПЛА Пентагон начал только в середине 1990-х, но даже и тогда они финансировались очень скупо — в частности, потому что Вашингтон настаивал на развертывании крупномасштабных программ выпуска пилотируемых самолетов, обещавших создание большого количества рабочих мест.

Все изменилось с началом партизанской войны в Ираке и Афганистане. Возникла потребность в непрерывном видеонаблюдении с воздуха, и тут уж на программы БПЛА пролился золотой дождь. Когда имеешь дело с мятежниками, которые легко растворяются среди местного населения, правильно поставленная разведка играет более важную роль, чем самые навороченные бомбы. В 2010 году минобороны США выделило $5,4 млрд на разработку, закупку и эксплуатацию беспилотной авиатехники — это на $2,5 млрд больше, чем было затрачено на эти цели в течение всех 1990-х.

Такой ажиотаж не может обойтись без подковерных интриг в самом Пентагоне. Разные рода войск редко объединяются между собой для разработки новых систем вооружения, хотя это всегда обещает экономию и времени, и денег, так как позволяет концентрировать в одних руках исследовательские силы и организовывать производство в больших объемах. ВВС стремится взять под свой контроль все ведущиеся под эгидой Пентагона разработки БПЛА. Амбициозные «перспективные планы развития» декларируются для того, чтобы показать, как эта система выступит в роли главного пентагоновского координатора, учитывающего интересы сухопутных войск, флота и морской пехоты. Как говорит военный эксперт и писатель Джим Данниган, «этот перспективный план отражает стремление ВВС наложить руку на все, что способно летать — будь оно с пилотом или без».

Согласно «перспективному плану», к концу нынешнего года разрабатывающиеся сейчас беспилотные аппараты должны продемонстрировать эффективно работающие системы предупреждения столкновений. К 2030 году БПЛА должны уверенно дозаправлять друг друга в воздухе. Разработку способностей наносить удары в любую точку земного шара (возможно, с применением ядерного оружия) планируется завершить к 2047 году. «По мере технического прогресса мы научим наши машины прямо в полете проводить некоторые ремонтные работы, — гласит перспективный план. — Регламентное наземное обслуживание будет также проводиться машинами без привлечения персонала к ручной работе». Вопросы автоматического поражения цели или самостоятельного маневрирования в коммерческом воздушном пространстве еще недавно относились к числу запретных тем. В"перспективном плане» они уже обсуждаются открыто. Более того, здесь сформулированы рекомендации на ближайшие годы и поставлены цели воплотить это в реальность в более далеком будущем.

Специалисты утверждают, что к 2020 году одна команда операторов, размещенная на земле или на самолете управления, сможет управлять целой эскадрильей беспилотных летательных аппаратов. (Сейчас для управления одним-единственным беспилотником требуется целая команда наземных операторов — и это при использовании весьма продвинутых систем автопилотирования.) Непосредственный контроль и управление помещают человека в контур обратной связи. Если же роботизированная система действует самостоятельно и обращается к человеку, когда требуется принять какое-либо критическое решение, человек находится вне контура — как бы над ним. Наземная команда может сменить задачу, поставленную перед аппаратом, или взять на себя управление, пока не будет принято принципиальное решение. Это настоящая революция в военном деле, суть которой состоит в сознательном применении современной робототехники.

В Неваде, на военно-воздушной базе Крич копошится людской муравейник, и, глядя на него, трудно вообразить себе картину безлюдных аэродромов с летающими роботами, нарисованную в «перспективном плане». А ведь эта раскинувшаяся в пустыне база и является ядром беспрецедентного ажиотажа вокруг быстро разрастающегося 432-го экспедиционного авиакрыла — той самой административной единицы, которая занята исключительно эксплуатацией беспилотных летательных аппаратов. Здесь каждый БПЛА совместно с наземной базой управления, передающей сигналы через спутник, нацелен на боевые операции в районах Ближнего Востока, Сомалийского полуострова и т. п. Новые здания здесь заполняют персоналом, не дожидаясь, когда вокруг них осядет строительная пыль. «Народ сбегается быстрее, чем мы успеваем строить», — говорит полковник Пит Герстен, командир 432-го авиакрыла.

Герстен не берется оспаривать «перспективный план», но откровенно иронизирует по поводу тех строчек, где говорится о ядерном ударе, проводимом силами беспилотной авиации. Остальные офицеры на базе и вовсе не скрывают скепсиса в отношении автономных БПЛА. Старший рядовой авиации Джесси Грейс (здесь, на базе, он обучает операторов работе на пультах) не спорит, что пилоту по силам одновременно управлять и двумя аппаратами, но, как настоящий профессионал, он видит вещи под своим углом: «Что-то не верится мне, чтобы компьютер мог вести разведку на местности лучше, чем настоящий профессионал».

До появления этого «перспективного плана» вы бы не нашли ни одного чиновника, который взялся бы с вами обсуждать такую ситуацию, когда беспилотный аппарат открывает огонь, не получив на это приказа от оператора. Однако в «плане» прямо указано, что к 2030 году в программах летающих роботов будет предусмотрена возможность «автоматического поражения цели». Конечно же, беспилотнику будет разрешено открывать огонь только после опроса всех своих датчиков, сверки всех условий и выполнения всех установленных заранее правил. Что-то похожее уже реализовано в программах противовоздушных батарей Patriot и в некоторых системах противоракетной обороны на военных кораблях. К наследству, полученному от системы Patriot, можно относиться двояко. Во время Второй войны в Заливе эта система сбила два самолета коалиции, приняв их за вражеские ракеты. Погибли один американец и два англичанина. Многие официальные лица из военного командования видели причину трагедии в чрезмерном доверии к автоматическим системам, однако штабные аналитики пришли к выводу, что глубинной причиной несчастного случая была недостаточная подготовка личного состава.

Полковник Эрик Мэтьюсон, бывший пилот-истребитель, а сейчас директор Специальной комиссии по изучению вопроса о беспилотных авиационных средствах, считает, что прямое участие человека хотя бы на последнем этапе в цепи действий, ведущих к поражению противника, было бы крайне желательно. «В голову приходит не так уж много вариантов, когда при наличии права открыть огонь мы будем прибегать к услугам полностью автоматизированной системы, — говорит он. — Если посмотреть, как мы используем беспилотные аппараты в современных боевых действиях, станет ясно — правила поражения цели предполагают, что в каждом подобном случае некто (имеющий соответствующие полномочия) должен дать отмашку, должен однозначно подтвердить право на стрельбу. И в будущем никто отменять этот порядок не собирается».

Позиция бывшего летчика-истребителя выглядит морально безупречной, когда он говорит, что система, способная нести смерть, должна как минимум управляться живым человеком. «В войне обязательно должно присутствовать человеческое начало, — говорит он. — Человеку нельзя выходить из игры, когда речь идет о человеческих ценностях». А можно сказать и проще — даже самые заклятые враги заслуживают того, чтобы вопрос об их жизни и смерти решал не компьютерный алгоритм, а человек из плоти и крови.