Бросим надежды на ветер: российская энергетика

Скажем честно: эта точка зрения вполне справедлива для сегодняшней России и была справедлива для всего остального мира — правда, лет 10−15 назад. Но сейчас за пределами нашего отечества все обстоит иначе. Кто бывал в Западной Европе — ну, скажем, летел в самолете, заходящем на посадку в аэропорт Копенгагена, — имел возможность увидеть это чудо: прямо посреди моря рядами стоят десятки мачт с ветрогенераторами. И это совсем не игрушки. Типичный ветропарк (а именно так называются состоящие из множества генераторов ветроэлектростанции) включает в себя 80 установок, стоящих квадратом 8 х 10. Установленная мощность каждого отдельного генератора может достигать 5 МВт. Установленная мощность — это мощность, которую мог бы вырабатывать генератор, если бы использовался на 100%. В европейских условиях коэффициент использования установленной мощности (КИУМ) для ветростанций равен около 25%. Легко посчитать, что реальная генерируемая мощность отдельно взятого ветропарка может составлять 5 х 80: 4, то есть 100 МВт. Это сопоставимо с показателем для ГЭС, которую по международной классификации уже нельзя считать малой. Это примерно 1/7 используемой мощности типичного атомного реактора на тепловых нейтронах, которые в основном устанавливаются на российских АЭС. А если учесть, что ветропарков в ЕС, США и Китае сейчас великое множество, то становится очевидным: генерация энергии, производимой с использованием энергии ветра, осуществляется в масштабах, уже вполне сравнимых с производством электричества на тепловых, атомных и гидростанциях.

При этом рост мировой ветрогенерации идет буквально сумасшедшими темпами. Еще десять лет назад установленная мощность всех ветряков в мире составляла 17 ГВт. В целом немного (хотя чуть-чуть не дотягивает до выработки трех Саяно-Шушенских ГЭС). Но уже в 2009 году этот показатель (оценочно) равен 154 ГВт. Эта цифра уже вполне сравнима с электрогенерацией всей России — 210 ГВт. Прогноз на 2020 год — 900 ГВт.

Только в прошлом году в Европе смонтировали 5000 ветрогенераторов с установленной мощностью 2−5 МВт каждый, то есть больше десятка в день.

Можно и дальше сыпать цифрами, но уже и так понятно, что на рубеже второго десятилетия ХХI века в технологически развитых странах никто больше по поводу ветроэнергетики снисходительно не улыбается. Она превратилась в хайтек-бизнес с оборотами в десятки миллиардов евро.

Все это так, скажут наши осведомленные читатели, но что там с ценой на электричество от ветроэлектростанций? Говорят, оно заметно дороже, чем энергия от более традиционных источников, и его производство дотируется государством?

Да, это правда. В ЕС государство напрямую дотирует производство ветропарками каждого киловатт-часа, кроме того, генерирующие компании субсидируются на протяжении периода окупаемости проекта. В США применяются иные меры стимулирования, включающие налоговые льготы и инвестиционные кредиты. Но почему правительства развитых стран все же идут на эти расходы, ставя при этом амбициозные задачи: в ЕС к 2020 году с помощью ветра будет вырабатываться не менее 20% электричества?

Ответ прост — на Западе, а также в Китае, где приняты масштабные программы, в ветроэнергетику верят, считая, что ей принадлежит великое будущее. Кроме того, не за горами время, когда дотации не понадобятся.

Дело в том, что на Западе цены на электричество из традиционных источников и на энергию от ветростанций представляют собой два сходящихся графика. Да, технологии получения электричества на сжигании газа развиваются около века, сегодня они эффективны и дают относительно дешевый продукт. Но цена этого продукта обречена расти вверх. Во-первых, потому что увеличиваются цены на топливо, а во-вторых, из-за растущих экологических платежей. Генерирующие компании вынуждены либо платить за количество вредных выбросов в атмосферу, либо тратиться на оборудование, понижающее уровень этих выбросов. Все это не может не отразиться на цене, и график ползет вверх.

Вместе с тем ветрогенерации рост цен на топливо не грозит. Воздушные массы в атмосфере перемещаются пока бесплатно. Цена на электричество от ветряков — это стоимость оборудования плюс его монтаж и обслуживание. Да, оборудование для утилизации энергии ветра пока сравнительно дорого: строительство гидростанции обходится дешевле ветропарка сравнимой используемой мощности. Однако нельзя забывать и о том, что эти технологии начали бурное развитие сравнительно недавно. С каждым новым поколением ветрогенераторов их эффективность растет, а цена производства и обслуживания падает, что характерно для хайтек-индустрии в целом. Вот пример: новейшие редукторы, используемые в ветрогенераторах компании VESTAS — одного из лидеров рынка, — имеют гарантию на 80 000 часов работы без поломок. Фактически это 20 лет бесперебойной работы и колоссальная экономия на ремонте и обслуживании. Снижению цены также способствуют все увеличивающиеся масштабы производства.

В итоге, по прогнозам экономистов ЕС к 2015 году графики цен на электричество сойдутся, а в дальнейшем энергия, полученная с помощью ветра, станет даже дешевле. Пока этого не случилось, правительства поддерживают ветроэнергетику на самом ответственном этапе ее бурного роста.

Россия, как это — увы! — нередко случается, осталась чужой на этом высокотехнологическом празднике жизни. Суммарная выработка электроэнергии на ветрогенераторах в нашей стране составляет какие-то 17 МВт. Для сравнения стоит напомнить, что установленная мощность лишь одного современного ветрогенератора может равняться 5 МВт. А в ветропарке их десятки. Что касается современного оборудования для ветрогенерации, то его у нас просто нет. Все работающие российские ветряки созданы по доисторическим технологиям. Почему все это никого не волнует? В значительной мере потому, что большинство людей уверены — энергии из традиционных источников у нас завались и она всегда будет дешевой. Зачем же тогда тратиться и везти в Россию дорогие технологии ветрогенерации?

Впрочем, энтузиасты ветроэнергетики, имеющие взгляды, заметно отличающиеся от самоуспокоенности большинства в России, все же есть. В их числе Илья Гордеев, глава и основатель компании «Многофункциональные энергетические системы». Илье нет еще и сорока, но в бизнесе он далеко не новичок. Известен, в частности, тем, что несколько лет подряд возглавлял компанию «Айсберри» — одного из крупнейших на российском рынке производителей и продавцов мороженого. Сейчас, отойдя от масс-маркета, Гордеев выбрал себе иные сферы бизнес-интересов, и ветроэнергетика — одна из них.

В активе «Многофункциональных энергетических систем» нет пока ни одного работающего ветропарка — в настоящее время Илья Гордеев занят тем, что тратит свое время и энергию на убеждение власть имущих в перспективности ветроэнергетики. Для начала работы в этом направлении нужна поддержка государства — законодательная и финансовая. Об этом говорит опыт стран, которые уже достигли значительных успехов.

В кабинетах ответственных лиц, на слушаниях в Госдуме, в беседах с журналистами предприниматель терпеливо и методично разоблачает глубоко укоренившиеся в сознании российских граждан мифы о ветроэнергетике и электроэнергетике в целом.

«Легко считать, когда сойдутся графики цен в Европе, — там они формируются рыночным путем, — объясняет Илья Гордеев. — У нас же в энергетических тарифах традиционно много административного произвола. До аварии Саяно-Шушенская ГЭС отпускала электроэнергию по 14−40 коп. за 1 кВт/ч. Дешево? Безумно! 1 кВт/ч электричества, добытого ветрогенератором, стоил бы на порядок больше. Такие низкие цены очень выгодны находящимся в регионе алюминиевым заводам. Точнее, были выгодны. Но давайте возьмем и посчитаем. Сегодня строительство гидростанций такого класса обходится примерно в $2 000 000 за мегаватт. Значит, станция типа СШ ГЭС (мощность 6 ГВт) стоит порядка $12 млрд. На рубли это что-то около 360 млрд. Если считать, что срок службы станции 20 лет (а так оно фактически и вышло), ГЭС должна была бы ежегодно отчислять по 18 млрд амортизационных отчислений. Чтобы прийти к своему двадцатилетию в не худшем техническом состоянии, чем она была при вводе в строй. Однако при существовавших тарифах, повышавших конкурентоспособность продукции алюминиевых магнатов, ее годовая выручка составляла 7 млрд руб. Откуда взяться 25 млрд на амортизацию? Итог такого 'хозяйствования' у нас перед глазами».

В других отраслях электрогенерации та же картина. Денег, которые получают генерирующие компании, хватает лишь на топливо и косметический ремонт — таков результат существующих тарифов. Но может ли подобное продолжаться бесконечно? Безусловно нет, и российским властям об этом известно. Достаточно обратиться к документу, который называется «Сценарные условия развития электроэнергетики Российской Федерации на 2009−2020 гг.», выпущенному «Агентством по прогнозированию балансов электроэнергии». Это не труд каких-то безымянных аналитиков: в редколлегию «Сценария» вошли известные в отрасли люди, в частности замминистра энергетики РФ В.Ю. Синюгин.

Любопытна таблица, приведенная в «Сценарии» и озаглавленная «Прогноз регулируемых тарифов и нерегулируемых цен на электроэнергию и мощность поставщиков в среднем по ОЭС». Вот, например, в колонке «2009 г.», в строчке «ОЭС Центра» читаем: регулируемый тариф — 495 руб. за МВт/мес., цена (то есть нерегулируемая цена) 704 руб. за МВт/мес. Это значит, что при регулируемых тарифах генерирующая компания отпускает энергию примерно по 50 коп. за 1 кВт/ч. Далее электричество попадает в сети и поступает потребителю в среднем по 2 руб. 20 коп. за кВт/ч. А вот для 2020 года в этих же ячейках агентство дает прогноз 1509 и 2680. Иными словами, отпускная цена за 1 кВт/ч возрастет соответственно до 1,5 и 2,68 руб. Стало быть, даже по регулируемому тарифу потребителю придется платить по 6,6 руб. за 1 кВт/ч, а без регулирования цена составит почти 12 руб. Кстати, авторы прогноза исходили из того, что в 2020 году доллар будет стоить 30 руб. Кто за это может поручиться при сегодняшнем курсе?

Итак, правительство знает, что через десять лет цены на энергию вырастут в разы, а возможно, превысят европейские тарифы. В этих условиях «дорогая» ветроэнергетика может стать вполне рентабельной и не потребует никаких дотаций.

К сожалению, Россия обречена на дорогую энергию. Правительством ставились задачи по увеличению генерации электроэнергии до 350 ГВт в 2020 году при нынешних 210 ГВт. В реальности это означает, что прирост генерирующих мощностей должен не только покрыть разницу в 140 ГВт, но и компенсировать постоянное выбывание из строя оборудования, износ которого по недавним оценкам составил 70%. На массовое строительство электростанций нужны деньги, и их придется взять с потребителя. Но какие это будут станции? Вот, например, согласно правительственным планам, к 2020 году предстоит увеличить мощность ГЭС с 45 до 67 ГВт. Это значит, что за десять лет требуется построить четыре ГЭС масштаба Саяно-Шушенской. А ведь одну СШ ГЭС строили 20 лет, и это был СССР с его комсомольскими отрядами, с его бесплатным трудом солдат и заключенных. Той же степенью реалистичности отличаются планы атомной генерации: прирост 30 ГВт, то есть порядка 15 двухреакторных станций за десять лет. Сейчас есть лишь 5−7 стройплощадок, а срок строительства станции — как раз десять лет. То есть ничего другого к 2020 году не будет. Значит, либо почти весь прирост генерирующих мощностей будет обеспечен за счет выжигания наших недр, либо настало время обратить внимание на ветроэнергетику.

«России повезло в том плане, — продолжает Илья Гордеев, — что ветроэнергетика — это уже никакая не экзотика, а отрасль, достигшая высоких показателей эффективности за счет уже созданных технологий. Нам ничего не надо изобретать с нуля, а крупнейшие западные производители готовы нам эти технологии продать и наладить производство современных ветрогенераторов в России. Если на строительство АЭС уходит десять лет, ГЭС может строиться еще дольше, то мощный ветропарк — это три-четыре года со дня принятия решения. Наращивать генерирующие мощности можно высокими темпами. Но для того, чтобы эта работа началась, необходимы политические решения, которые помогли бы российским компаниям, решившимся вложить средства в российскую ветроэнергетику, получить стартовые условия по крайней мере не хуже европейских или американских».