Войны роботов: Киноэффекты

Работать над дизайном роботов начали заранее. На студии Industrial Light & Magic (ILM), к примеру, на создание виртуального макета уходило 12 недель. Еще 12−15 недель требовалось на отработку движений. Новые роботы получились быстрее, выше, сильнее и сложнее.

«Роботы играют все более важную роль в сюжете, — объясняет Скотт Фаррар, супервайзер ILM по визуальным эффектам. — Они должны хорошо смотреться рядом с настоящими актерами». Решение этой задачи было найдено в дополнительных деталях. У трансформеров «нового поколения» много разных мелких технических деталек: провода, тросы, цепи, вентиляторы, — и все это двигается, шевелится и урчит.

Роботы в новом фильме стали разговорчивее и эмоциональнее. Ветеран-трансформер Джетфайр, к примеру, практически может претендовать на «Оскар»: благодаря аниматорам ILM его мимика стала невероятно убедительной. «Он от всего устал и надо всем издевается, — говорит Фаррар. — Нам пришлось основательно переделать его лицо и область глаз, чтобы он мог выразительно морщиться». Аниматоры ILM использовали, среди всего прочего, записи с сеансов озвучивания, где актеры проигрывали свои роли перед микрофоном, — некоторые детали поведения актеров были использованы в движениях роботов.

Аниматоры хотели подчеркнуть, что роботы в новом фильме — живые, а не просто механические чудовища. Они брызгают слюной, дышат, плюются, и из них течет странная субстанция. «Когда наши роботы сражаются или идут, они производят больше шума, если идут по твердой земле, — добавляет Скотт Фаррар. — На них оседает пыль, к ним прилипают травинки».

Роботами из «Трансформеров-2» занимались две калифорнийские студии спецэффектов, ILM и Digital Domain. ILM отвечала за 46 роботов, в число которых вошли знакомые нам по первому фильму автоботы Оптимус Прайм и Бамблби, воскресший Мегатрон — предводитель десептиконов, гигантский Девастатор и другие. Студия Digital Domain работала над оставшимися 13 роботами.

Самым любопытным произведением Digital Domain стал Человек-камыш (Reed Man), который на глазах восхищенных зрителей складывается из десятков тысяч шарикоподшипников, высыпавшихся в вентиляционное отверстие. Чтобы лучше представить себе, как будет выглядеть эта сцена, Бэй вооружился большой коробкой шарикоподшипников. Он бросал их на пол и снимал, как они падают.

«Потом Майкл залез под стол с большими магнитами в руках, заставляя шарикоподшипники передвигаться в стиле стаккато, — вспоминает супервайзер Digital Domain по компьютерным эффектам Пол Пэлоп. — Это очень помогло нам определиться с тем, как будут себя вести наши виртуальные шарики. Плюс состоял в том, что мы знали, как это происходит в реальности, а минус — в том, что нам надо было все это воспроизвести». Передвижениями 30 с лишним тысяч цифровых шарикоподшипников диаметром в 7,5 мм каждый управляла специально созданная программа; разработанные заранее анимационные циклы применялись к тем или иным группам шариков.

Шарикоподшипники в фильме переживают в некотором роде двойное превращение: сначала из каждого шарика вылупляется маленький насекомообразный робот; как пчелиный рой, эти крошки слетаются вместе и превращаются в одного страшного трансформера. Художники Digital Domain придумали несколько вариантов перевоплощения шариков в насекомообразных роботов. Основных циклов трансформации было два, объясняет Пол Пэлоп: один для неподвижных шариков, другой для находящихся в движении. «Нам было важно передать, как они все роятся и собираются кучками», — говорит он.

Результатом всех этих манипуляций стал робот ростом с человека, тонкий как лезвие и узкий настолько, что, повернувшись боком к камере, он становится почти совсем незаметным. «Это был самый сложный для нас эпизод картины, — говорит Пэлоп. — Совершенно нового робота надо было представить зрителям так, чтобы они сразу поняли, как это существо работает».

Студия Digital Domain также работала над Элис — десептиконом, который притворяется красоткой-студенткой, пытающейся сбить Сэма с пути истинного. В одном из самых эффектных эпизодов картины она показывает свою настоящую сущность — из симпатичной оболочки на свет вырывается очередное железное чудище. «Вопрос был в том, как превратить девушку в робота, при этом не создав впечатления, что у нее просто какая-то кожная болезнь», — вспоминает Мэтью Батлер, супервайзер визуальных эффектов на Digital Domain.

Работа над сценой началась с создания цифровой копии Изабель Лукас, сыгравшей Элис-человека. Цифровая модель заменяла актрису на протяжении всех 70 с лишним кадров, в течение которых происходила трансформация. Сложная программа по симуляции частиц создавала иллюзию того, что тело девушки разрывается на 10 000 мелких кусочков. Аниматоры разделили задачу на участки, отдельно обрабатывая кожу, одежду и т. п. Над этой сценой они трудились несколько месяцев. Особенно трудно было найти баланс, при котором зрители поверили бы, что большой робот с тремя руками и шипами прятался в довольно хрупкой девушке.

Посмотрев первый законченный вариант эпизода, Майкл Бэй решил, что этого недостаточно. Он хотел, чтобы зрителю показали крупным планом лицо девушки в тот момент, когда трансформация только начинается. Казалось бы — не такая сложная задача: двигаться должны были только 50 частичек кожи. Однако из соображений экономии и ограниченного времени аниматорам пришлось «оживлять» эту сцену вручную. В течение трех месяцев пятеро аниматоров не покладая рук работали над кадрами, которые занимают на экране меньше двух секунд.

В «Трансформерах-2» много драк и сражений — как правило, на порядок более жестоких и сложных, чем в первом фильме. Одним из тех, кто придумывал хореографию боев, был главный аниматор ILM Грег Таунер. «Грег — самый мягкий человек, которого только можно себе представить, но он придумывал самые варварские маневры, — вспоминает Скотт Фаррар. — Я спросил его: 'Грег, как ты до такого додумался?' И он ответил: 'Я вырос с тремя братьями, и чего они только со мной не творили!»

Чтобы окончательно поразить публику, режиссер Майкл Бэй решил снять два главных сражения для показа в формате IMAX. Для того чтобы показать трансформеров крупным планом на гигантском экране, требовалось очень высокое разрешение и соответствующий уровень проработки деталей. Поэтому обработка компьютерной графики для этих эпизодов требовала много времени: на один-единственный кадр могло понадобиться 72 часа. «В плане цифровых эффектов мы еще находимся на уровне каменного века, — жалуется Скотт Фаррар. — Все происходит просто ужасно медленно!»

Одна из особенностей создания эпизодов для демонстрации в формате IMAX заключается в том, что экран IMAX не прямоугольный, а почти квадратный. Поэтому аниматорам приходилось обращать внимание на соотношение сторон изображения — с тем чтобы кадры с эффектами одинаково хорошо смотрелись и в IMAX, и в обычном кинотеатре. Для стандартной 35-мм проекции кадры, сделанные для IMAX, урезали сверху и снизу.

Первый из двух эпизодов, сделанных для демонстрации в IMAX, происходит в лесу: продираясь сквозь деревья, предводитель автоботов Оптимус Прайм сражается с двумя десептиконами. Раскадровку для этой сцены делали в течение двух месяцев. Именно во время этого сражения Оптимус Прайм со своими 8,5 м роста и всеми 10 000 деталей появляется в натуральную величину в проекции IMAX.

Второй IMAX-эпизод был более сложным. Сцена начинается с появления на свет робота Девастатора, который собирает себя по кусочкам из строительной техники. Он начинает с экскаватора, затем использует самосвал для корпуса и наваливает поверх бетономешалку, которая служит ртом. Еще один самосвал и бульдозер становятся ногами, а ковш-погрузчик и подъемный кран — руками. После этого Девастатор взбирается на египетскую пирамиду и отламывает верхушку. «Девастатор колоссален по сравнению с крошкой Оптимусом, который состоит всего лишь из 10 000 деталей, — восклицает Скотт Фаррар. — В нем 80 000!» В реальном мире Девастатор был бы ростом около 36,5 м. Это самая большая цифровая модель из когда-либо построенных на ILM.

Для пирамид в основном использовались макеты на студии в Лос-Анджелесе, но часть съемочной группы все-таки отправилась в Египет, чтобы запечатлеть на камеры пирамиды в Гизе. По соображениям безопасности поездку держали в глубоком секрете. Майкл Бэй договаривался о съемках с египетским археологом и руководителем национального Верховного совета по охране древностей Захи Хавасом. «Он обнял меня и сказал: 'Не навреди моим пирамидам!», — вспоминает Бэй. Он выполнил просьбу Хаваса: что бы ни происходило на экране, настоящие пирамиды во время съемок не пострадали.

По традиции, критики «Трансформеров» не любят. Но публика придерживается другого мнения. На момент написания этой статьи фильм «Трансформеры-2. Месть павших» собрал более $785 млн в мировом прокате и заработал почетное звание самой кассовой картины 2009 года.

Видео к статье: ссылка