Сжать и провернуть: Сделано в России

Однако во время эксперимента по созданию смесей на одном из заводов в смесителе вместо обычного монолитного материала неожиданно получился тончайший полимерный порошок, причем сразу несколько сотен килограммов. Исследователей больше всего впечатлило, что это произошло при такой высокой температуре, когда обычно возникают расплавы. Проводя тщательный анализ в лабораторных условиях (роль смесителя при этом выполняли наковальни Бриджмена), ученые обнаружили, что на одной из стадий воздействия с образцом материала происходит нечто необычное — при повороте наковальни на определенный угол образец теряет свою прозрачность, а затем при дальнейшем повороте снова становится прозрачным. Именно в этот момент и мог возникать порошок — но слишком большое давление приостанавливало разрушение пленки. Нужное сочетание параметров, которое было необходимо для получения порошка, удалось вскоре реализовать в лабораторных условиях. Повысив температуру смеси и понизив давление на наковальнях Бриджмена, исследователи стали целенаправленно получать в лаборатории чрезвычайно тонкие полимерные порошки (в наше время этот метод называют высокотемпературным сдвиговым измельчением, ВСИ). Размеры частиц такого порошка находятся в зависимости от условий измельчения в диапазоне от 100 нанометров до 1000 микрометров, при этом частицы имеют очень развитую поверхность (более 0,3 м² на грамм).

Новый метод сразу же стали испытывать на множестве материалов — от синтетических (резина, полиэтилен, полипропилен, ПВХ) до природных (древесина, хлопковая вата, стебли растений, оболочки плодов, листья). Полученные порошки оказались очень интересными по своим химическим и биологическим свойствам.

«Ко мне до сих пор приезжают люди из агропрома, — рассказывает Никольский, — помнят, что когда-то мы делали совершенно необычные корма для коров. Корове трудно есть грубые корма — ветки, солому, стебли хлопчатника. Но если те же самые ветки переработать в порошок по нашему методу, происходит очень занятная вещь». Вадим Геннадиевич рассказывает о сельскохозяйственных применениях ВСИ с ноткой ностальгии по временам, когда подобные эксперименты можно было вести с размахом. «Когда при сжатии и сдвиге происходит разрушение клеточной структуры дерева или соломы, одновременно меняется химический состав материалов. В частности, увеличивается в несколько раз содержание сахаров в таких продуктах, и мы получаем высокопитательные и легко усваиваемые корма».

В 1980-х для испытания этих кормов были выделены целые стада коров и овец. Более того, вдохновленные результатами успешных экспериментов, исследователи решили пойти дальше: попробовали делать порошки из отрубей и добавлять в муку. Получался хлеб с прекрасным вкусом и ароматом. Никольский вспоминает, что исследователи «кормили им все правительство, за исключением Брежнева и Тихонова». Большим энтузиастом нового хлеба стал председатель Госплана Николай Байбаков (он скончался в Москве 30 марта этого года в возрасте 98 лет).

Никольский в то время познакомился с результатами закрытых исследований о катастрофической нехватке витаминов в рационе населения СССР. В них это обстоятельство выдвигалось в качестве главного (даже более серьезного, чем массовое пьянство) фактора физической деградации жителей страны. Кругологодичные поставки фруктов тогда были весьма ограничены — из-за отсутствия хороших хранилищ. С мясом тоже были большие проблемы, поэтому непропорционально большую часть питания составляли хлеб и картошка. Но практически весь запас витаминов и микроэлементов, содержащихся в пшеничном зерне, находится в его оболочке, которая отделяется (в виде отрубей) в самом начале обработки и в хлеб не попадает. Потребление отрубей могло бы принести большую пользу, однако при обычном измельчении добавленные в хлеб отруби практически не усваиваются — размер частиц для усвоения должен быть не более 100 микрон. Применение ВСИ к отрубям дает гораздо более мелкие частицы, поэтому при добавлении в хлеб они резко повышают его питательные качества (чтобы сохранить в полной мере содержащиеся в отрубях витамины, температура в процессе измельчения не должна превышать 40−50°С). Это подтвердилось, когда хлеб с ВСИ-порошками из отрубей испытывали в 1984 году в экстремальных условиях: солдаты в течение недели не получали другой пищи, кроме этого хлеба и воды, — и сохраняли полную боеспособность, прямо как толкиеновские хоббиты из «Властелина колец», чьи силы поддерживали крошки эльфийских путлибов. Все было замечательно, за исключением одного — технология не вписывалась в тогдашнюю экономику. Однако не исключено, что сегодня для нее найдется рыночная ниша. «Время от времени кто-нибудь вспоминает о нашей технологии, — смеется Никольский. — В этом году, например, уже приглашали в Институт картофелеводства (ВНИИКХ им. А.Г. Лорха)».

Полиэтиленовый порошок традиционно применяется для нанесения сложных многослойных покрытий на трубы металлических нефте- и газопроводов. Когда-то такие трубы закупали за рубежом с уже нанесенным на них покрытием. Сегодня они производятся в огромном количестве в России, но изоляция все-таки наносится импортная. «Газпром» в последнее время призывает к переходу на отечественные изолирующие материалы, но достаточно широко выйти на этот рынок Никольскому и основанной им компании «Новый каучук» пока не удалось, хотя выпускаемые полиэтиленовые порошки и, в частности, смесевые порошки на основе полиэтилена обладают очень хорошей адгезией (прилипаемостью) к металлу и уже много лет с отличным результатом используются при нанесении тонких гладких окрашенных теплоизолирующих покрытий в холодильных системах, а также для антикоррозионных покрытий в трубопроводах, предназначенных для транспортировки агрессивных жидких сред.

Порошковый полиэтилен — хороший термоклей, он прекрасно прилипает к металлу и другим поверхностям, им можно склеивать что угодно — от экологически чистой древесно-стружечной плиты до одежды и обуви. Но для Никольского и его коллег стало полной неожиданностью, когда к ним обратились производители... косметики. Оказалось, что замена в кремах-скрабах ранее использовавшейся дробленой скорлупы различных орехов на полиэтиленовые микрогранулы заметно повышает их очищающую способность. При этом полиэтилен обращается с кожей более бережно: никакой травматизации, а только мягкое отшелушивание отмерших клеток кожи. Вскоре был налажен выпуск порошков почти 200 оттенков. Доля этих порошков в общем объеме крема доходит до 2%, они используются более чем двадцатью производителями косметики из России и стран СНГ.

Впрочем, потребности косметической индустрии в таких порошках, как оказалось, не так уж велики — Москве хватает 1−1,5 т на год. Гораздо больше полиэтиленовых порошков требует промышленность моющих средств. При добавлении их в твердое и полужидкое мыло, в чистящие пасты (в количестве примерно 3% от объема продукта) их частицы проникают в мельчайшие складки и трещинки кожи, адсорбируют (собирают на себя) всю грязь. Расход чистящей пасты снижается почти в три раза, а руки становятся совершенно чистыми. Никольский тут же демонстрирует эффект тестирования такой пасты на собственных руках. «Почти все московские фирмы, производящие моющие средства, перешли сейчас на эту технологию и закупают у "Нового каучука" полиэтиленовые порошки. Покупают дорого — значит, экономический эффект хороший. Но масштаб, конечно, не тот. Дорожное строительство — вот настоящий масштаб», — считает Вадим Геннадиевич.

Автомобильные шины очень трудно утилизировать. Поэтому их часто просто сжигают или закапывают — почти все методы переработки либо неэкологичны, либо энергетически невыгодны. С другой стороны, стоимость полимеров, в частности резины для покрышек, в последние годы быстро растет — как раз из-за роста стоимости энергии. Килограмм шинной резины среднего качества стоит $2,5−3, высокого — $6−7. Один из способов переработки — криогенный, измельчение при температуре жидкого азота. Такой способ использует, например, американская компания Lehigh Technologies, завод которой дает ежегодно 45 000 т резинового порошка, состоящего из частиц размерами от 48 до 180 мкм. Никольский предложил пойти другим путем: использовать ВСИ. Измельчение 1 кг резины при помощи ВСИ для повторного использования обходится при нынешних ценах на электричество примерно в $0,4 (энергозатраты при этом не превышают 200−400 кВт на тонну). Вышедшие из строя изделия из дорогой резины превращают в ВСИ-порошок — и из него получается такая же или даже лучшая резина.

Но для промышленного процесса необходимы значительные объемы производства. Для этого в 1990-е годы в лаборатории совместно с российскими машиностроителями создали собственное промышленное оборудование для производства порошков — роторные диспергаторы (см. врезку). Это дало возможность выполнять заказы компаний из разных стран — США, Южной Кореи, Германии, Финляндии, Венгрии. Технологией заинтересовались крупнейшие американские компании по производству резиновых изделий — KELCO Industries и Western Consolidated Technologies. Они закупили машины, сделанные в Йошкар-Оле по проекту КБ «Кристалл», которые давали непрерывный поток порошка интенсивностью 60−80 кг/ч (сейчас производительность доведена до 320 кг/ч). На американских заводах уже начались переговоры владельцев с рабочими — о том, что новая технология не приведет к увольнениям, а наоборот, повысит производительность (а с ней и зарплату). Но, к сожалению, в то время состыковать механизм американской промышленности с особенностями нашей системы НИОКР не удалось. Решающую роль, как обычно, сыграла незащищенность интеллектуальной собственности российских разработчиков. Этот фактор, кстати, сработал не только в отношениях с американцами, но и с немцами, и с китайцами. В результате компании многих стран сейчас в той или иной мере применяют ВСИ в своих установках для повторного использования резиновых отходов (особенно дорогих сортов), а изобретателей метода при этом мало кто вспоминает...

Гораздо более успешной оказалась коммерциализация резиновых ВСИ-порошков в качестве добавки к битуму. Асфальт — это песок и щебень, склеенные битумом. В природе битум встречается редко, и на практике обычно применяют синтетический материал — то, что остается, когда из нефти извлекли бензин, мазут, масла, некоторые мономеры. В нашей стране из нефти извлекают практически все ценные компоненты, в результате асфальт получается очень плохой. В этом мы убеждаемся каждый день, проезжая по деформированным и растрескавшимся дорогам, находящимся в состоянии перманентного ремонта.

И вот в 1998 году, во время презентации российских диспергаторов в Венгрии, кто-то из венгерских коллег предложил использовать получаемые резиновые порошки в дорожном строительстве. Венгры стали вводить их в асфальт европейских стандартов и обнаружили, что износостойкость даже очень хорошего асфальта значительно повышается. В применении же к нашему асфальту эффект еще ярче. «Дороги в России зачастую разваливаются уже через 2−3 месяца после укладки асфальта. Если же при укладке соблюдаются все технические условия — выдерживают 8−9 месяцев, — рассказывает Вадим Геннадиевич. — Европейские, американские дороги обычно ‘ходят' два-три года, иногда пять. Но если добавить в состав асфальта тонкую резиновую крошку с высокой площадью поверхности, происходит химическое объединение этой крошки и синтетического битума. Вместо грязной полужижи получается прочнейший материал. Срок службы нового шоссе, положенного с такой крошкой, в Америке уже достигает 25−30 лет без ремонта. Мы, к сожалению, пошли по этому пути позже». Три с половиной года назад асфальт, модифицированный резиновой крошкой, изготовленной на подольском заводе компании «Новый каучук», уложили на шоссе Москва — Санкт-Петербург в районе Вышнего Волочка. Поверхность на этом участке до сих пор гладкая, без всяких признаков образования колеи. Соседние же участки трассы (где колея местами достигала 8 см в глубину) уже не раз приходилось ремонтировать. Среди заказчиков продукции — компании «Росавтодор», «Сургутнефтегаз», казахстанский «Казцинк». Так что вполне возможно, что в недалеком будущем Россия перестанет быть «страной плохих дорог».