Машины-убийцы: Бесчеловечная война

Чудище медленно выкарабкивается из ямы в продавленной крыше и чуть враскачку бредет к асфальтовому пятачку на стартовой позиции. Движения прототипа медлительны, но точны и таят в себе угрозу. Когда через шесть лет этот аппарат доведут до ума и он выкатится во всеоружии на поле боя, он будет способен без задержек и колебаний преодолевать почти любые препятствия. Мы помним, как прошлой осенью, на гонках Urban Challenge, организованных под руководством DARPA и на деньги Пентагона, роботизированные автомобили гоняли по городским улицам. Точно так же Mule будет пробираться по полю боя, находя дорогу с помощью разнообразных датчиков и спутниковой навигации. Если в поле его зрения окажется противник, робот сам рассчитает все исходные условия для стрельбы, прицелится и будет ждать, когда находящийся где-то в другом месте боец-оператор собственноручно нажмет на гашетку. Грядет эпоха роботов-убийц.

Впрочем, во время демонстрационного заезда на испытательной трассе компании Lockheed Martin у фантастического бойца армии будущего банально спустила шина. «Всё к лучшему, — говорит Майкл Норман, руководитель этого проекта в компании Lockheed. — Заодно вы посмотрите, как быстро у нас меняют шины». Он кивает инженеру, в руках у которого контроллер Xbox 360, а за плечами гигантский поблескивающий ранец с компьютером управления.

Инженер щелкает пальцем по небольшому сенсорному экрану. Робот задирает одну из своих лап, заканчивающихся колесом. Ремонтная команда из двух человек приступает к работе. Каждая лапа снабжена приводом ступицы, способным работать в самых разных положениях. Если одну из лап оторвет вражеским снарядом или придорожной миной, остальные способны, объединив свои усилия, продвигать машину к цели, в то время как сам робот автоматически внесет коррективы в положение центра тяжести.

Впрочем, пока еще Mule не готов к бою. Ему только год от роду. Это плод армейской программы, начатой в 2001 году и направленной на создание беспилотной наземной боевой техники. Он еще не сделал ни одного выстрела. Здесь, на испытательной трассе, он нагружен рюкзаками и ящиками — кучей амуниции, которой хватило бы на два взвода. Сейчас на нем не стоит никаких наружных датчиков. «Начальный этап мы отработали уже на 80%, — говорит Норман, — хотя за восприятие окружающей среды пока еще не брались. Аппарат знает свой курс и свою скорость, но еще не видит ничего вокруг». Иначе говоря, на сегодня это, по сути дела, один из самых больших автомобилей с радиоуправлением.

Цель состоит в том, чтобы Mule научился ездить сам по себе. Скоро мы увидим следующую стадию в развитии этого прототипа — полноразмерный макет вооруженного варианта с направленным вперед пулеметом, вокруг которого будут симметрично расставлены пусковые ракетные установки. Поблескивающая сфера на верхушке короткой мачты выглядит точь-в-точь как глаз фантастического робота. Он будет отслеживать все движущиеся объекты, а уж оператор, прежде чем нажать на гашетку, может воспользоваться зумом и поближе рассмотреть то, что собирается уничтожить. Если верить военным, этот, пока еще бутафорский, танк обещает внести революционные перемены в будущие представления о военных действиях.

Армия и морская пехота США используют в Ираке и Афганистане более 6000 различных роботов. Эти небольшие механизмы с дистанционным управлением позволяют войскам «заглядывать за угол» и обследовать подозрительные предметы в поисках бомб. Однако, несмотря на то, что беспилотные летательные аппараты уже с 2001 года вооружены ракетами, вооружение наземных машин все еще остается предметом дискуссий.

Только в июне прошлого года в армии США появились первые по-настоящему вооруженные машины. В Ирак было отправлено три робота Swords (Special Weapons Observation Remote Direct-Action System, «Специальная боевая система наблюдения с дистанционным управлением»), причем каждый из них вооружен легким пулеметом М249. Эти UGV по сути представляют собой пулеметы на гусеницах — один из вариантов дистанционно управляемого робота Talon — из тех, что постоянно взлетают на воздух при обследовании самодельных подрывных устройств. Когда эту троицу одобрили к несению боевой службы, все блоги в интернете наполнились обсуждением давно ожидаемой и теперь уже почти наступившей кровавой распри между людьми и роботами. Все почему-то забыли о десятках снарядов «земля-воздух» типа Hellfire, которые были выпущены в течение последних семи лет по наземным целям с вооруженных беспилотных летательных аппаратов (дронов) типа Predator. Одно дело дрон и реактивные снаряды, а другое — настоящий робот-солдат, вооруженный таким же пулеметом, из каких стреляет обычная пехота.

Данное эпохальное мероприятие закончилось пшиком — Пентагон заявил, что роботам типа Swords не удастся понюхать пороха в боевых действиях. «Было бы весьма интересно провести эту систему через настоящие полевые испытания, но при ее доработке еще не решены определенные технические проблемы, в то время как ее финансирование уже прекращено», — говорит Дуэйн Готвальд, заместитель руководителя проекта в «Объединенном проектном центре по разработке роботизированных систем». Он отслеживает применение роботов в армии и на флоте.

Пентагон о подробностях не сообщил, а официальные лица из компании Foster-Muller, массачусетского подрядчика, той самой компании, которая и разрабатывала Swords, отказываются от интервью. Возможно, отставание в разработке наземных машин (в сравнении с беспилотными самолетами) связано с их специфическим предназначением — перестрелкой в условиях ближнего боя. Так утверждает полковник Барри Шуп, заместитель главы электротехнического и компьютерного факультета Военной академии Уэст-Пойнт. «Мы сталкиваемся с невиданными техническими сложностями, — говорит он. — Чтобы использовать смертоносное оружие, мы должны опознавать цели с полной уверенностью. Для этого необходим высочайший уровень графического анализа и распознания образов».

Проблемы проблемами, однако разработка вооруженных наземных машин продолжается. Компания Foster-Miller работает сейчас над следующей моделью, которая должна прийти на смену роботу Swords. Это будет более крупный и универсальный робот по имени Maars (Modular Advanced Armed Robotic System, «модернизированная модульная вооруженная система»). Механики, обслуживающие подобную технику, смогут легко демонтировать с этого аппарата пулемет М240 (точно такой же планируется ставить на робот Mule) и привинтить на его место руку-манипулятор. Точно так же гусеницы можно будет поменять на колеса. Как бы то ни было, но и для движения по местности, и для захвата целей роботу Maars требуется человек-оператор.

Компания iRobot, уже выпустившая тысячи роботов типа PackBot для обезвреживания мин, собирается в этом году выпустить Warrior X700. Warrior будет крупнее, чем PackBot, у него такие же рельефные гусеницы, позволяющие взбираться на лестницы, и грузоподъемность 70 кг. Компания-производитель расхваливает способности этого робота и его пригодность для тушения пожаров, эвакуации раненых и в качестве оружейной платформы. Но Джо Дайер, отвечающий в компании iRobot за правительственные и промышленные заказы, считает его ключевым преимуществом то, что «робот может выстрелить вторым».

Warrior способен перемещаться по местности, привязываясь к узловым точкам по GPS, может форсировать канавы, в сложных навигационных условиях готов находить дорогу по собственному усмотрению, однако в условиях реального боя он все равно будет зависеть от руководства со стороны оператора. Когда речь идет о применении оружия, говорит Дайер, «всякое расширение автономности должно проводиться без спешки и осторожно».

Как и их предшественники, специализировавшиеся по саперной части, вооруженные боевые роботы могут рассматриваться как «расходный материал». В этом качестве они особенно полезны в уличных боях, когда нередок беспорядочный огонь. «С помощью роботов оператор может лучше оценить ситуацию, — говорит Дайер. — Их участие снижает риск и для мирного населения, и для бойцов».

В городской обстановке, когда пехотинцы зачастую и не вспоминают о своем высокотехнологичном снаряжении, вооруженный боевой робот может выступать в роли «идеального солдата». «Допустим, такой робот врывается в какое-то помещение, там завязывается перестрелка, и ему достается несколько пуль, — объясняет Шуп. — Но ведь после боя его легко починить. А вот солдат чинить гораздо труднее».

Mule поочередно принимает все позы, какие умеет — это своеобразный боевой танец, в котором диагностируются все приводы и элементы подвески. Попрыгав на каждом колесе и позадирав все свои лапки, робот снова бросается топтать беззащитную легковушку. Седан не оказывает сопротивления и послушно растекается по асфальту. Размявшись, робот вскарабкивается на платформу высотой 1,5 м и готовится преодолеть трехметровый ров.

Вот он встал дыбом на задние колеса, потом кренится вперед и обрушивается поперек траншеи. Передние колеса с грохотом падают на вторую платформу. На стартовую позицию робот пришел, подчиняясь командам оператора, однако всю программу по преодолению траншеи выполнил самостоятельно. Для этого использовались внутренние датчики, отслеживающие скорость и положение колес, а управлял всеми движениями бортовой компьютер на двух процессорах Pentium III с загруженными алгоритмами разных поз и перемещений. Даже сейчас, когда Mule еще слеп, он уже удивляет своей самостоятельностью.

Многие нюансы еще не проработаны до конца, однако уже близко время, когда один сержант сможет управлять сразу несколькими роботами. При этом официальные лица компании Lockheed не устают повторять: «Как бы ни был совершенен наш робот, мы никогда не позволим ему стрелять без команды со стороны оператора». Этот вопрос о разделении ответственности между машиной и человеком постоянно всплывает в дискуссиях вокруг боевых роботов.

Майор Дэвид Байерс, замруководителя программы по разработке робота Mule, говорит, что вероятность случайного выстрела со стороны робота примерно такая же, как вероятность, что случайно выстрелит пушка современного танка. Пользуясь датчиками машины, стрелок-оператор перед каждым выстрелом сможет убедиться, что цель, возникшая перед роботом, — это именно враг, а не друг. «В армейском быту боевые роботы все еще воспринимаются как новинка, — говорит майор. — Надо приучать людей к мысли, что эти машины совершенно безопасны».

Демонстрационный маршрут подходит к концу. Я решительно отметаю все предостережения и уговоры и отвоевываю свое право немножко порулить. Мы находимся на травянистом склоне, спускающемся к трассе. Инженер передает мне пульт-контроллер Xbox 360. Игровой пультик выглядит на удивление привычно. Я касаюсь кнопки, и прототип с тарахтеньем катится вперед. Сдвигаю пальцем джойстик в сторону, и робот разворачивается прямо на месте. Его свежая резина скрипит на асфальте, вырисовывая правильные черные дуги. Под моим руководством Mule блуждает по небольшой парковке, я огибаю стоящие там машины и выруливаю на грунтовую площадку, полагая, что там сцепление с дорогой будет получше. Робот удивительно послушен, в повороты входит как по рельсам, тормозит уверенно.

Я щелкаю пальцами по еще не затертым клавишам и машинально нащупываю ту заветную, которая открывает огонь. Через десять минут практики я понимаю, что бессчетные выходные, прогулы и якобы простуды — все эти дни, проведенные за игровым пультом, не пропали даром. Оказывается, это была профессиональная подготовка. И вот теперь я родился заново в роли крутого пилота — как раз для управления боевыми роботами.

Мое время подошло к концу, я возвращаю пульт, а мой прототип все еще не спеша ковыляет куда-то в даль. Сейчас он чуть погрязнее, чем был в начале. Мы спускаемся по склону холма. Проходя мимо инженера, я говорю, что управление оказалось совсем легким. «Конечно, — отвечает он. — Мы же скопировали все настройки с игры Project Gotham Racing». Это, конечно, шутка, но сквозь нее видна картина будущих войн — автономных, роботизированных и лишь немного страшных.