Быстрый и мертвый: Сотка
Троллейбусный допуск
По стечению обстоятельств Наум Черняков, получивший блестящее авиационное образование и всю жизнь стремящийся строить самолеты, долгое время был отлучен властями от любимого дела: в его семье НКВД «выявил» врагов народа. Лишь после Второй мировой войны инженеру было разрешено вернуться к оборонной тематике, но с одним интересным условием. В полуразрушенной стране одной из проблем был общественный транспорт — вернее, его отсутствие. «Сделай троллейбус, и получишь допуск», — сказали талантливому конструктору в компетентных органах. И он его сделал: первый советский цельнометаллический троллейбус вышел на линию в 1946 году.
Черняков незамедлительно попал в КБ к Лавочкину, где сразу включился в разработку легендарной «Бури» — прообраза современных крылатых ракет. После закрытия успешно проходящего испытания проекта он ушел в КБ к бывшему ученику А.Н. Туполева Павлу Осиповичу Сухому.
Сухой тут же назначил Чернякова ведущим конструктором по «Сотке». Говорят, проект стратегического бомбардировщика так назвали не потому, что он весил около 100 тонн, а из-за того, что был новым на все 100%. А ведь в авиации существует негласный закон: если в конструкции более 50% новых элементов, то машину не строят — риск велик. Тем не менее, подписывая приказ о назначении Чернякова, Сухой сказал: «У вас есть опыт работы над "Бурей". Больше такую машину создать некому».
Туполев, прослышав про новую разработку, очень обеспокоился. И счел возможным даже заявить во всеуслышанье: дескать, поскольку Сухой — мой ученик, я хорошо знаю его возможности и полагаю, что он с этой работой не справится. Но Павел Осипович парировал эту реплику: «Именно потому, что я ваш ученик, я справлюсь, Андрей Николаевич».
Быстрее звука
И его КБ действительно в кратчайшие сроки смогло решить задачу — сконструировало самолет, способный долететь до берегов США и вернуться обратно без промежуточной посадки. Более того, Сухой совершил своего рода подвиг, собрав свыше ста подписей на одном документе. За «Сотку» высказались ведущие конструкторы, военные и ученые страны. И даже Н.С. Хрущев, хотя и не любил авиацию, увидев такое единодушие, не стал возражать. Было принято специальное постановление, Т-4 начали строить на Тушинском механическом заводе в Москве.
В первый полет его подняли заслуженные летчики-испытатели Владимир Ильюшин и Николай Алферов. Сохранились редкие кинокадры — бомбардиров- щик Т-4 мчится наравне с истребителем, не уступая ему в скорости. «Машина была легка в управлении, словно истребитель», — вспоминал Ильюшин.
Между тем, легкость далась весьма тяжелым трудом. «Пожалуй, не было в стране ни одного самолета, который содержал бы столько новинок, — писал Наум Черняков. — Объяснялось все необходимостью обеспечить полеты с крейсерской скоростью 3000 км/ч и преодолеть так называемый тепловой барьер, когда конструкция планера раскаляется до 300 градусов». В ходе работ над самоле- том было сделано и внедрено около 600 изобретений.
Так, поскольку фюзеляж и крыло впервые выполнили из жаропрочных титановых сплавов и нержавеющей стали, потребовалось разработать метод автоматической сварки. Причем для этого создали специальный цех, где люди работали в скафандрах, напоминающих космические, поскольку сварка велась в аргоновой атмосфере.
Носовой отклоняемый отсек, пилотская кабина с системой жизнеобеспечения, топливные баки, оснащенные оригинальной системой термозащиты и аварийного слива горючего, контейнер для тормозных парашютов, сокращающих посадочный пробег, — все это не имело мировых аналогов. Воздухозаборники двигателей были рассчитаны на длительный крейсерский полет со скоростью 3 М (М — число Маха, определяющее скорость звука в воздухе; округленно считают, что М=1000 км/ч).
В передней части фюзеляжа установили небольшое оперение. Новейшее навигационное оборудование позволяло вести самолет вслепую, только по показаниям приборов. Прицельную систему создали на базе радиолокационной станции большой дальности. В комплекс разведаппаратуры входили радиолокаторы бокового обзора, оптические, инфракрасные и другие датчики. Специально для Т-4 разработали самонаводящуюся ракету, шедшую к цели по так называемой рикошетирующей траектории, что значительно увеличивало дальность поражения.
Инфаркт в награду
Самолет получился весьма удачным. Но Туполев, заручившись поддержкой министра авиационной промышленности Дементьева, смог все-таки закрыть проект, протолкнув собственную разработку — Ту-160. В итоге Т-4 совершил лишь десяток полетов.
А второй экземпляр «Сотки», даже не выкатив из цеха, порезали на металлолом. Черняков получил в награду... инфаркт. Все же он, еще лежа в больнице, начал работу над новым проектом. Инженер хотел создать очередное техническое чудо, но, к сожалению, не успел. В 1998 году Черняков умер. Единственный уцелевший экземпляр стоит сегодня на открытой стоянке Центрального музея ВВС в Монино, поражая посетителей совершенством своих форм и необычным видом.