Один день с «Нептуном»: судно, которое ищет нефть и газ для России

Чтобы подняться на борт «Нептуна», придется воспользоваться FRC (Fast Rescue Craft) – маленьким оранжевым спасательным катером, который имеет ответное крепление для гака корабельного крана. Как происходит пересадка, нам уже показали в учебном видео, но что будет на практике, пока непонятно. От Киркенеса идем в сплошном тумане, к вечеру второго дня плавания высота волн достигла 2,5 м. «Марианну» закачало, и наше передвижение по коридорам стало напоминать возвращение домой после развеселого тимбилдинга. Около часа ночи капитан сказал, что при такой волне о пересадке нечего даже и думать. Появился верный шанс помахать «Нептуну» ручкой и отправиться в обратный путь.

Но утром море почти успокоилось и небо посветлело. А вот и «Нептун»! От характерного силуэта судна, тянущего за собой целый пучок тросов, отделился яркий огонек. Пересадка состоится – к нам мчится FRC. Но прежде чем вступить на его борт, придется себя изрядно помучить. Говорят, попадание в арктическую воду в обычной одежде оставляет человеку примерно пять минут жизни. Так что извольте натянуть на себя плавучий гидрокостюм (а без привычки он ох как плохо натягивается), специальный нашейный поплавок со спутниковым маяком и каску (чтобы смягчить последствия удара кранового гака по голове, если вдруг этот удар случится). 600 м до «Нептуна» стали первым по-настоящему свежим впечатлением. Когда кран вознес нас вместе с катером к входу на палубу, после «Марианны» – и уж тем более юркого легкого FRC – «Нептун» показался островом тверди. Судно с осадкой 8 м такое волнение просто не считывает, тут ощущаешь себя как на круизном лайнере или в отеле... но не совсем. Уже в столовой, где в тот день подавали сногсшибательный суп с белыми грибами, вкуснейшую рыбу в кляре и массу других яств, от которых разбегаются глаза, чувствуешь гулкие удары, доносящиеся откуда-то снизу. «Нептун» работает.

Сейсморазведочное судно Western Neptune, построенное в конце 90-х, вело работы по всему миру в интересах своего владельца WesternGeco и недавно было приобретено компанией «Севморнефтегеофизика» (СМНГ), входящей в холдинг «Росгеология». Это самый современный корабль такого типа, находящийся в собственности российской организации. Его функция – сейсморазведочная 3D-съемка. В данном случае речь идет о геологоразведке на шельфе в зоне хозяйственной деятельности РФ. Как это происходит? За кормой «Нептуна», двигающегося непрерывно и с постоянной скоростью, тянутся, уходя в воду, шесть шлангов длиной по 600 м каждый. По шлангам на пневмоисточники, или, как их тут называют, пушки, под высоким давлением подается воздух. С прецизионной синхронностью через определенный промежуток времени «пушки» выстреливают сжатым воздухом и создают звуковую волну, которая, пронизывая воду, уходит в толщу дна. На своем пути волна встречает границы между геологическими слоями разных плотностей. Наткнувшись на границу, она частично от нее отражается, а частично проникает дальше, при этом преломляясь. Затем она встречает новую границу, и все повторяется.

Отражения волны от разных слоев попадают на чувствительные гидрофоны, закрепленные на так называемых сейсмокосах. Косы – наполненные гелем погружаемые в воду зонды – буксируются на глубине 8 м за кораблем, только длина их не 600, а 6000 м. Сейчас у «Нептуна» таких кос 12 (хотя он рассчитан на 16). Поскольку эхо с разных глубин приходит не одновременно, гидрофоны одной косы, продвигаясь над определенной точкой дна, фиксируют один за другим сигналы, поступающие от более глубоких горизонтов. Чем длиннее коса, тем дальше можно проникнуть в недра Земли. А если коса не одна, а несколько, сканирование происходит не в одной вертикальной плоскости, а захватывает целый участок дна, формируя трехмерный куб данных. Данные от гидрофонов поступают в лабораторию «Нептуна». В ней три отдела. Операторы сейсмостанции контролируют работоспособность самой сейсмостанции, контроллера пневмоисточников, глубину буксировки кос, уровень внешних шумов, состояние гидрофонов и запись геофизических данных на магнитные ленты. Навигационный отдел следит в реальном времени за положением кос в плане, соблюдением интервала стрельбы и равномерностью покрытия изучаемой площади. Отдел обработки проверяет качество собранных данных, проводит предварительную обработку материалов и готовит их для передачи заказчику. Основная же аналитическая работа над собранным материалом будет произведена на берегу. Главная задача всей этой деятельности – поиск в недрах перспективных ловушек нефти и газа.

Бункеровка – это то, ради чего «Марианна» прошла сотни миль от Киркенеса до «Нептуна». С высоты капитанского мостика исследовательского корабля судно обеспечения кажется совсем маленьким: дедвейты двух судов различаются почти в восемь раз. «Марианна» спускает с левого борта кранцы – большие резиновые груши, дополнительно оплетенные цепями и автопокрышками, – и начинает медленно сближаться с «Нептуном». Швартовка, перегрузка привезенных запасов и перекачка топлива будут осуществляться на ходу. «"Нептун" не может остановиться ни на минуту, – говорит капитан судна Александр Щекин. – В этом случае косы либо потонут, либо по инерции начнут обходить корабль с борта. И то и другое приведет к их переплетению и в конечном итоге утрате ценнейшего оборудования. Именно поэтому наше судно оснащено двумя главными дизелями: вероятность отказа сразу двух силовых установок все-таки невелика. "Нептун" даже не может себе позволить совершать резкие маневры. Впереди идет небольшое судно-разведчик Seven Waves, экипаж которого наблюдает, нет ли по курсу каких-нибудь препятствий: судов, брошенных рыболовных снастей, льдин. Если морякам с разведчика не удастся убрать препятствие, то они заранее сообщат на "Нептун" о проблеме, и мы сможем максимально плавно сменить курс. Если же возникнет риск остановки, судно Seven Waves способно взять нас на буксир, пока мы на борту устраняем неполадки с двигателями».

Но не странно ли это: нас везли на спасательном катере от «Марианны» к «Нептуну», а теперь «Марианна» – вот она, рядом. Не проще ли было перебраться на сейсморазведчик, пока два корабля идут борт к борту? «Нет, это было бы слишком рискованно, – объясняет Александр Щекин. – На ходу, да еще и при довольно высоких волнах любой трап легко опрокинется, а человек, попавший в воду между бортами, практически обречен. Так что со знакомым вам FRC проще и безопаснее».

Мы прибыли к «Нептуну» в конце августа, и к этому моменту он выполнял исследования в Баренцевом море уже примерно месяц. К середине октября корабль должен аккуратно поднять все оборудование (это кропотливая работа не на один день) и отправиться в Мурманск, где теперь он обретет свою родную гавань, свой дом. «Дальше работать здесь нет смысла, – говорит начальник геофизической партии "Нептуна" Вячеслав Исаков. – Поздней осенью погода резко портится, начинаются шторма. Гул шторма перекрывает и искажает акустические сигналы, идущие из глубины, так что качество полученных данных резко падает. Кроме того, косы начинают двигаться хаотично и теряют управление. Управляем мы ими с помощью установленных через каждые 400 м косы гидродинамических плоскостей, своего рода "крылышек", создающих в набегающем потоке воды подъемную силу, но в хороший шторм они малоэффективны. Поэтому мы сможем вернуться к работам на этом участке не раньше будущего года, если, конечно, возникнет такая необходимость».

Операторы сейсмостанции сообщают: обнаружено искажение сигнала с гидрофона, установленного на дальнем конце одной из кос. Для таких случаев на борту «Нептуна» есть рабочий катер, на котором специальная бригада отправится в море – выяснять, что случилось с оборудованием. Для подстраховки туда же помчится FRC. И мне снова быть на его борту! Опять этот гидрокостюм... «Утепляйте ноги: операция займет больше часа, в резиновых сапогах гидрокостюма ноги успеют задубеть», – советуют мне. Кран макает FRC в неспокойное море, рычит двигатель, и мы начинаем нарезать круги рядом с «Нептуном» в ожидании спуска на воду рабочего катера. Уже на этих кругах была получена вся гамма ощущений от арктической морской прогулки: качка только держись, стена соленых брызг, когда нос FRC зарывается носом в волну. Одно успокаивает: за штурвалом катера опытный рулевой – старший помощник капитана «Нептуна» Михаил Сеничев. Ему вполне можно доверять.

Теперь оба катера на ходу, мы несемся по волнам, и вскоре силуэт корабля, тянущего за собой косы, становится совсем маленьким где-то там на горизонте. Рабочий катер раскачивается, роет носом волны – как с него можно что-то искать тут, в безбрежном холодном море? Можно, оказывается. Участники аварийной бригады с помощью специального устройства вытаскивают участок косы наружу и накидывают его на специальный шкив. Сейчас рабочий катер идет быстрее «Нептуна», и коса прокатывается по шкиву. А вот и проблемный участок. В косе запуталась брошенная норвежская рыболовная снасть с буйком. Катер синхронизирует скорость с «Нептуном», члены экипажа срезают снасть и берут ее на борт. Сеть, как мусор, подлежит утилизации на суше. В Арктике выбрасывать в воду ничего нельзя.

Мы на FRC снова нарезаем круги. Ждем. И вот операция закончена, впереди около трех морских миль пути обратно, волнение усиливается, брызг все больше, пинки в днище катера все ощутимее. «Нептун» уходит от нас, а мы летим ему наперерез. Неожиданно порадовавшее нас в этот день солнце стоит высоко над горизонтом, оно белое-белое. Наш FRC мчится прямо по дорожке, нарисованной на море светилом, а вода, похожая на черный мрамор, только жидкий, играет ослепительными бликами. За шиворот не до конца застегнутого гидрокостюма уже набрызгало порядком воды. Но вдруг я понял: мысли мои не о том, что мне холодно, или некомфортно, или страшно. Я просто ощущаю момент – момент почти религиозного восторга перед этим полярным солнцем, полярным морем и их прекрасным единением, в котором человек не так уж обязателен.

«Что-то даже я сегодня задолбался», – сказал старпом, когда мы наконец пришвартовались к «Нептуну» и кран вернул катер на палубу. Увидев мою залитую морской водой рубашку, все спрашивали, не вспотел ли я. Рубашка вскоре высохла: на корабле тепло и уютно. В полночь закончилась бункеровка. «Марианна» отошла метров на пятьсот, яркий белый огонь на гюйсштоке сделал ее похожей на рыбу-удильщика. В два часа ночи, которая не ночь, а серые сумерки, мы покидаем «Нептун». Еще раз гидрокостюм, снова FRC, последняя небольшая порция соленых брызг. До Мурманска почти сорок часов ходу. Приключения кончились. Можно поспать.

Фото: Ольга Голованова, Олег Макаров, Константин Титов