Золото стынет в жилах: как на Чукотке добывают драгоценный желтый металл

Вахтовый городок здесь совсем не напоминает приисковые поселки советских времен, которые – давно заброшенные – рассеяны по всей Чукотке. Раньше рабочие жили на месторождениях вместе с семьями, а поселки напоминали, скорее, мини-городки с нормальной инфраструктурой: детскими садами, школами, магазинами. В отпуск люди ездили нечасто, раз в три года – правда, сразу на шесть месяцев. Такой подход делал добычу полезных ископаемых нерентабельной, и большинство приисков закрылось.

Новый подход – вахтовый метод. Сотрудники прилетают сюда на два месяца, после чего на месяц – до следующей вахты – возвращаются домой. Практически все самолеты из Певека, от которого до Майского 157 км, заполнены вахтовиками. Да и сам поселок выглядит иначе. Современные здания на сваях соединены между собой закрытыми переходами, и, чтобы попасть из жилых помещений (которые, кстати, больше напоминают гостиничные номера, чем квартиры) в столовую, магазин, прачечную, баню или спортзал, выходить на улицу не нужно. Более того, прогулки на воздухе запрещены: иногда в поселок заглядывают медведи. И никакой избыточной инфраструктуры – только самое необходимое для работы и комфортного пребывания.

Изначально на месторождении было найдено два типа руд: первичные
и окисленные. Окисленные залегали на глубине до 60 м и добывались открытым способом, поэтому сейчас они уже отработаны. А за первичными надо было идти глубоко под землю. Примерное расположение рудных тел установили еще в 1974–1986 годах – тогда геологи пробурили около 400 разведочных скважин. Золото было, но оно содержалось в упорных сульфидных рудах с вкраплениями драгоценного металла на субмикронном уровне, и долгие годы не существовало рентабельной технологии его извлечения.

Сейчас элемент научились добывать методом автоклавного выщелачивания на Амурском гидрометаллургическом комбинате, который также принадлежит «Полиметаллу». Вот туда и поставляется золотосодержащий концентрат с рудника. Работа начинается с уточнения особенностей залегания рудного тела, для чего геологи бурят разведочные скважины с поверхности с сеткой бурения 20x20 м, а также из подземных выработок. Под землей для разведки используется и более современная технология, например рентгенофлуоресцентные анализаторы (РФА-спектрометры), способные мгновенно определять концентрации химических элементов в породе методом рентгеновской флуоресценции с точностью до 0,00001%. Это настоящий прорыв в геологии – моментальное получение информации о содержании золота в руде. Затем цифры перепроверяются очень точным лабораторным пробирным анализом.

После получения геологических данных строится трехмерная компьютерная модель залегания руды, наложенная на модель рудника. Содержание золота в руде отмечается цветом – например, самые богатые руды с содержанием золота от 12 г/т выделяются красным, а бедные, с содержанием до 5 г/т, – синим. Изучив точную компьютерную модель, за дело берутся маркшейдеры, подземные геодезисты. Их задача – указать направление дальнейшей проходки горной выработки, или штрека. Потом с моделью снова работают геологи, уточняют расположение рудного тела. Затем инженеры отдела горного планирования и геомеханики отстраивают трехмерную модель ожидаемого очистного забоя для буровзрывных работ.

Наш уазик бодро спускается по наклонному транспортному штреку до отметки «–220 м», где расположены самые нижние выработки рудника. Если считать,
что вход в шахту находится на высоте 300 м над уровнем моря, то над нами 520 м горной породы.

Мы сворачиваем в штрек и моментально теряем направление – просто непонятно, как ориентируется в многочисленных подземных поворотах главный инженер. Периодически навстречу выезжают самосвалы с горной массой. Пара слов по рации, и мощные машины сдают назад, либо уходя в поворот, либо забираясь в специальные карманы, и пропускают нас. Еще
10 минут под землей, и мы на месте – в нижнем рудном штреке, в забой которого вгрызается самоходная буровая шахтная установка Sandvik DD410. Зрелище невероятное!

Перед спуском я боялся, что на такой глубине может начаться клаустрофобия, но опасения оказались напрасными: штрек здесь достаточно большой, напоминает ветку метро. Воздух тоже довольно свежий. По словам Евгения Белозерских, сам по себе рудник безопасный, в нем нет взрывчатых газов и пыли, а породы очень прочные. DD410 бурит шпуры, куда будет закладываться взрывчатка.

Взрывники – рабочая элита, их труд опасен и требует огромного опыта. Особое искусство – так расположить заряды, чтобы отколоть от массива строго определенный кусок. Когда идешь по выработкам, не верится, что стены или, как говорят шахтеры, «борта», дополнительно не обрабатываются, а штрек выбит только взрывами, словно гигантским долотом. Шпуры, куда закладывается взрывчатка на основе селитры, бурят по определенной схеме. В самом центре идут врубовые шпуры, их задача – формирование первичной врубовой полости. Вокруг первого шпура располагают пустые компенсационные скважины. «Чтобы было куда работать взрывчатке», – объясняет специалист. Дальше идут отбойные шпуры, предназначенные для разрушения основной массы породы.

А по самому краю – оконтуривающие, которые и создают восхитившие меня четкие линии туннелей. Последовательность взрыва такая: сначала активируют врубовые заряды, потом отбойные и только в конце оконтуривающие. Результат – будто породу вынули огромным ковшом. Жаль, что увидеть все это невозможно: перед взрывными работами весь персонал, кроме непосредственных участников, покидает рудник.

Технология добычи носит сложное название «камерная система с подэтажной отбойкой». Что это значит? Сначала проходят несколько горизонтальных штреков, пересекающих рудное тело. После за дело берутся буровые установки вертикального бурения Simba с гидравлическим перфоратором, которые бурят взрывные скважины с верхнего на нижний горизонт. После взрыва горная масса осыпается вниз, ее отгружают, а образовавшуюся полость закладывают бутобетоном. Затем в штрек возвращается Simba, и процесс повторяется.

Когда рудное тело заканчивается, буровая установка поднимается на следующий горизонт. В год шахтеры на «Майском» проходят под землей 25 км новых выработок, добывая 850 тыс. т руды.

Дальше руду на подземных самосвалах отвозят к ленте конвейера, по которой она поднимается наверх по специальному наклонному штреку. Некоторые самосвалы и погрузочно-доставочные машины аккумуляторные, они изготовлены в ЮАР и Канаде.

«Майское» – первое месторождение в России, где начали осваивать аккумуляторное подземное оборудование. Батарея рассчитана на три часа работы, время зарядки составляет 1,5 часа. По словам главного инженера рудника, основное преимущество такой техники – отсутствие выхлопных газов и выделения тепла, что важно в условиях вечной мерзлоты.

На поверхности руда поступает на рудный склад, где распределяется по содержанию золота. Перед отправкой на обогатительную фабрику породу смешивают, шихтуют. Как сказали бы виноделы, купажируют. Делается это для того, чтобы добиться среднего содержания золота 5,5 г на тонну: именно на такой показатель настроены технологические процессы на предприятии.

Раз в несколько минут к приемному бункеру фабрики подъезжают мощные самосвалы и сгружают руду, которая поступает на щековую дробилку, где средний камень размером 600 мм уменьшается до 200 мм. Далее руда попадает на измельчительный передел – в шаровые мельницы с водой. Зрелище впечатляющее: гигантские стальные цилиндры, наполненные металлическими шарами размером с пушечное ядро, вращаются день и ночь, превращая породу в мелкую крошку.

По оценкам «Уралмаша», около 20% всей электроэнергии, производимой в России, расходуется на дробление и измельчение руды. Иными словами, каждая пятая электростанция страны существует только для того, чтобы вращались мельницы и работали дробилки! А сама энергия поступает по линиям электропередачи из Певека, где и пришвартована первая в мире плавучая АЭС.

На выходе из шаровых мельниц получается пульпа – водная смесь измельченной руды с размером частиц до 71 микрона. Технологическая схема извлечения золота на фабрике на профессиональном языке называется флотационным обогащением. Огромный зал заставлен флотационными машинами емкостью 50 кубометров, на поверхности которых непрерывно образуются маслянистые пузыри, напоминающие черную икру. Там смешанная с химическими реагентами пульпа насыщается воздушной смесью, и на поверхность всплывает пена, в которой скапливается золото. По сути, это и есть готовый продукт обогатительной фабрики – золотосодержащий концентрат. Осталось только удалить из него лишнюю влагу, которая на данном этапе составляет 80%.

Вначале пена направляется в огромную чашу сгустителя, где происходит осаждение и обезвоживание, а уровень влаги падает до 35%. Затем вода возвращается в процесс, а продукт перемещается на фильтрацию в пресс-фильтры, после чего жидкости остается всего 15% – но и этого много.

На последнем этапе концентрат отправляется в 16-метровые сушильные барабаны, где при температуре 500 °С доводится до эталонной влажности 5%. Содержание золота к этому моменту составляет порядка 62 г/т. Остается упаковать готовую продукцию в мягкие контейнеры, биг-бэги, массой 1150 кг каждый, взять пробы, опломбировать и отправить на склад.

Вывозится концентрат через самый северный в мире порт Певек во время навигации, которая длится с конца июля до начала ноября, на Амурский гидрометаллургический комбинат. Из 850 тыс. т руды, добытой в крайне суровых условиях, в итоге получается всего 4 т золота. Теперь вы понимаете, почему оно стоит так дорого.