Куликова гордость: болота

Болото — участок суши, изолированный рельефом так, что с него нет естественного стока. В бессточной области скапливается вода, после чего «суша» становится географической условностью. Под ногами хлюпает накопившаяся влага, на кочках зеленеет мох и краснеет клюква, воздух насыщен прелым запахом и злобно пищащими комарами. Одно слово — болото.

Ученые классифицируют болота в зависимости от того, откуда взялась вода. Если водоем наполняется исключительно дождями и талыми водами, то перед нами верховое болото. Если его происхождение восходит к грунтовым или речным водам — низинное. Различное происхождение сказывается на содержании, поскольку дождевые воды бедны минеральными солями и органикой. Второе название верховых болот — олиготрофные — указывает на голодную диету их обитателей. Самый распространенный из них — мох сфагнум, неприхотливое растение, приспособленное к бедному рациону. Для низинных болот, напротив, типичны буйные заросли осоки, ивняка и множества других растений. Промежуточный вариант — мезотрофные болота, питаемые грунтовыми водами, но на бедном минеральном субстрате.

Болота дают приют множеству видов живых существ, от комара до журавля. Кроме того, они вносят важный вклад в состав земной атмосферы. Человеку вид стоячего водоема, поросшего тиной и заполненного бурно цветущей водой, скорее неприятен, и мало кто задумывается, что эта зеленоватая жижа выделяет в атмосферу больше кислорода, чем любой лес такой же площади.

Роль болот в биосфере этим не исчерпывается. Образовавшаяся в них органика по мере отмирания опускается вниз, на дно стоячего водоема. Кислород из приповерхностных слоев туда практически не проникает, и все, что когда-либо попало на дно болота, может сохраняться в анаэробной среде сотни и тысячи лет. В торфяных толщах периодически находят хорошо сохранившиеся останки животных и людей, живших много веков назад. Однако в плане влияния на земную биосферу наиболее важен сам торф. Оседающая на дно органика остается там без разложения, тем самым выводя из естественного круговорота массу углерода, который иначе оказался бы в атмосфере в виде углекислоты. Так болота вносят свой вклад в регулирование парниковых эффектов земной атмосферы и климата в целом.

Наконец, болота играют важнейшую роль в циркуляции влаги в атмосфере. Дождевые облака, проливающиеся осадками над континентальными областями, формируются в значительной степени испарением влаги с поверхности суши, находящейся ближе к побережью и в первую очередь — с поверхности «сухопутных» водоемов. Случись российским болотам сохранить свои былые масштабы, засуха 2010 года, вполне вероятно была бы не столь суровой.

Торф используется в качестве топлива с незапамятных времен, чему способствуют его широкая распространенность и относительно легкая доступность. Торфяники во всем мире занимают не менее 400 млн гектаров. Запасы полезного ископаемого в одной только России оцениваются приблизительно в 160 млрд тонн. Каждый год в мире образуется примерно 3 млрд кубометров торфа — это более чем в сто раз превышает годовую добычу. Помимо топливных нужд торф широко используется в сельском хозяйстве как удобрение.

В отличие от нефти, газа и даже каменного угля, за торфом, как правило, не надо лезть в земные недра — он лежит почти на поверхности, остается только зачерпнуть. Черпать можно и прямо из болота, но все же проще вести добычу на сухом месте. Для осушения во все времена была и вторая причина: болото — это земля, на которой могло бы расти что-то полезное для людей, причем эта земля уже щедро удобрена самой природой.

Осушить топь несложно — надо создать сток воды из нее. Земной рельеф устроен так, что это возможно практически везде. В болоте обустраивается дренажная система, состоящая из дрен — каналов или труб, ведущих к одному или нескольким магистральным каналам и далее — к водостоку. Во многих случаях по периметру осушаемого участка, выше по склону, устраивается отводной канал, перехватывающий текущую сверху воду.

История умалчивает о том, кто икогда впервые осушил болото, этим занимались многие народы в разных странах мира. В Англии в 1252 году был впервые принят специальный закон об осушении сельскохозяйственных земель — теперь мы назвали бы это национальным проектом или целевой программой. По всей видимости, там же впервые был введен в обиход закрытый дренаж, состоящий из керамических труб. Было это в XV веке. К концу XIX века площадь осушенных угодий Туманного Альбиона превышала 6 млн гектаров. Надо заметить, что в те времена искоренение болот рассматривалось еще и как способ оздоровления климата. Действительно, Альбион, по отзывам современников, стал чуть менее туманным. О глобальном потеплении тогда еще никто не думал.

В России осушение торфяников началось в XIX веке, примерно с теми же целями. В Московской губернии предполагалось строительство электростанции на торфяном топливе в окрестностях Шатуры — в краю, известном торфяными болотами. В планы вмешалась Первая мировая, и строить Шатурскую ГРЭС выпало уже большевикам, использовавшим дореволюционные наработки.

С приходом советской власти масштабы ирригационных работ в России начали быстро нарастать. Новый режим готовился к индустриальному рывку. Для этого требовалась энергетика, а для нее — топливо. Торф, лежащий на значительной части Нечерноземья буквально под ногами, подошел как нельзя лучше. За Шатурской ГРЭС последовали другие. Помимо этого торф вместо дров применялся для отопления жилья, не подключенного к централизованным системам теплоснабжения. К 1960-м годам ежегодная добыча превышала 70 млн тонн. Для разработок осушались участки с наиболее мощными пластами, как правило, центральные части болот — окраины шли на нужды сельского хозяйства.

Осушение торфяников велось в целом с большим опережением реальных нужд — на многих из них разработка так никогда и не началась, однако до самого распада СССР массированное вмешательство в биоценоз продолжалось по нарастающей: плановой экономике было сложно дать задний ход. После начала массовой добычи нефти и газа в Западной Сибири в 1960—1970-х годах энергетика и промышленность стали потихоньку переводиться на «голубое топливо». Газ, когда его много, во всех отношениях удобнее торфяных брикетов. Со вступлением в рыночную эпоху добыча торфа резко потеряла в рентабельности. В первой половине 1990-х добыча практически встала. Сегодня объем добычи в Тверской области- российском лидере отрасли — составляет примерно 10% от уровня полувековой давности. В результате осушенные торфяные толщи остались без хозяев и, соответственно, присмотра.

Сухой торф замечательно горит. Сухая торфяная толща, к сожалению, тоже. Мощность «типичного» среднерусского торфяника — порядка 5−8 м. Ушедший вниз огонь на скромном кислородном обеспечении может потихоньку тлеть месяцами и даже годами. В феврале 2011 года в Подмосковье все еще тлели несколько торфяников, занявшихся летом предыдущего года, если не раньше. Ни дождь, ни снег, ни тем более сброс воды с самолета гарантированно погасить такой пожар не могут — сухой торф плохо смачивается водой, и все вылитое на бывшее болото сверху задерживается там же, часто не доходя до дна. Сделать торфяник пожаробезопасным можно лишь двумя способами: либо убрать (и где-то использовать) весь торф, либо обводнить торфяник, вернув его в первоначальное состояние — болото. Как считают специалисты, чтобы торфяная толща не могла гореть, уровень грунтовых вод в ней должен быть не глубже 100−120 см от поверхности. Все, что окажется сверху, станет мокрым в результате подъема воды под действием капиллярных эффектов.

Чисто технически обводнение торфяника кажется удивительно несложной операцией. Раньше, напомним, это была бессточная котловина, воду из которой слили через дренаж. Если его перекрыть, впадина опять станет бессточной и заполнится водой. Конечно, произойдет это не мгновенно — накапливать воду надо будет несколько лет. Еще интереснее выглядит вопрос о сроках восстановления былого биоценоза: комары в болоте появятся, вероятно, сразу, лягушки — через год-два. А вот сколько лет понадобится верховому болоту на восстановление мха-сфагнума, когда-то росшего пышным ковром, во многих случаях можно лишь гадать. Вполне вероятно, что полное восстановление разрушенного может потребовать до десятка-другого лет. Заманчиво также сделать болото регулируемым, чтобы быстро спустить излишки воды, если все-таки нам снова потребуется торф.

Обводнение чревато множеством проблем. За те десятилетия, пока бывшее болото стояло сухим, жизнь вокруг него не останавливалась. На многих торфяниках шло строительство. Типичный газетный пример — дачи, понастроенные в ближнем Подмосковье повсеместно, на самых разных землях. Однако проблема не исчерпывается только ими — на торфяниках строились города, заводы и дороги. Разумеется, обводнять бывшее болото, на котором ныне стоит город, не стоит, но определить границы пожароопасных территорий непросто. Осушение болот в больших масштабах шло десятилетиями, за это время страна пережила две мировые и одну гражданскую войну, сменилось несколько поколений. В результате сегодня не существует полных и точных данных о том, что, где и когда было осушено, не говоря уже о планах дренажных систем и прочих мелочах. Все это предстоит искать на местности, возможно, с применением аэрофото- и космической съемки. Перед нами редкая ситуация, в которой проектно-изыскательские работы стоят значительно дороже собственно строительных.

Для полноты картины упомянем еще одну возможную ситуацию. Допустим, на торфянике ничто не строилось. Там всего-навсего вырос лес. Если теперь вернуть туда болото, деревья погибнут, превратившись в месторождение сухостойных дров — еще опаснее торфа. Очевидно, в таком случае надо либо убрать растительность, либо вовсе ничего не трогать, но, если границы бывшего болота в точности неизвестны, задача становится очень непростой.

Торфяники вокруг Москвы горели и в прежние годы, периодически наводя государственных мужей на мысль о том, что ситуация в общем-то ненормальна. В 2002 году, когда в столице также ощутимо пахло «дымом отечества», было впервые принято решение об обводнении торфяников в Московской области. Реализовано оно было по-разному в разных местах. В Шатурском районе дело дошло до разработки проектной документации, в Талдомском — до физического сооружения нескольких плотин. В масштабах области воз остался на прежнем месте.

Здесь время заметить, что подмосковные леса, находясь на территории Московской области, юридически подведомственны Рослесхозу и областная администрация, даже при самых благих намерениях, имеет ограниченные возможности по принятию решений. Тем не менее в этом году намечено обводнить около 22000 га торфяников в 13 районах области. Для этого будет построено около 300 гидротехнических сооружений, включая 111 шлюзов-регуляторов и 60 дамб. Из областного бюджета выделено 70 млн рублей, еще 1 млрд 104 млн ожидаются из федерального бюджета — выше мы писали о «подчиненности» лесов и болот, она проявляется в том числе и в необходимости ждать федеральных денег. Проектно-изыскательские работы начаты в конце апреля и ведутся параллельно со строительными. К сожалению, их нельзя было начать раньше, так как элементы дренажа во многих случаях надо было искать на местности, а она лежала под снегом. Поскольку строящиеся сооружения в большинстве своем не успели к паводку этой весны, в качестве временной меры на угрожаемых территориях было проведено снегозадержание. Конечно, накопленная таким нехитрым образом влага все равно утечет, но если при этом влажность торфа останется повышенной хотя бы лишние пару недель, то у пожарных будет меньше хлопот, а у нас с вами — больше чистого воздуха.

Масштаб задачи, которую предстоит решить в ближайшие пару-тройку лет, пока известен с очевидно большой погрешностью, что не должно удивлять, если учитывать все те большие сложности, о которых мы писали выше, и еще несколько десятков проблем поменьше, которые в эту статью не поместились. По предварительным прикидкам, в Московской области речь может идти примерно о 65000 га, подлежащих обводнению в 2011—2013 годах.

О результатах этих усилий мы сможем судить, видимо, не ранее чем лет через пять. К сожалению, строительство всегда требует больше времени, чем разрушение. Даже если строится всего-навсего болото.

Автор благодарит за помощь в подготовке материала Институт водных проблем РАН, ВНИИ Гидротехники и мелиорации РАСХН, пресс-службу ГУ МЧС по Московской области и Правительство Московской области