Нейробиология совести. Что такое совесть и зачем она человеку

То, что у нас вообще есть совесть, связано с тем, как эволюция сформировала наш мозг для жизни в обществе. Мы судим о том, что правильно или неправильно, опираясь на «некий стандарт группы, к которой индивид чувствует себя привязанным». По мнению Черчланд, совесть - это способность нашего мозга усваивать и использовать социальные нормы нашей группы.

Кстати, в современной эволюционной биологии существует направление исследований (например, работы психолога Брета Вайнштейна), согласно которому сама способность к обсуждению моральных вопросов («что такое "хорошо", и что такое "плохо") имеет социальную функцию. Такое выяснение моральной правоты того или иного поступка связывает группу независимо от темы и оценки. Далеко не со всяким человеком или группой мы вообще может такие вопросы обсуждать.

Более того, многие из наших моральных правил, например, уверенность в том, что мы не должны предавать своих друзей или бросать своих детей, явно были сформированы естественным отбором, чтобы оптимизировать нашу способность жить в группах.

В определенном смысле у других приматов, например, шимпанзе, тоже есть «совесть». Приматолог Франс де Вааль описывает сотрудничество шимпанзе для достижения общих целей, разделение пищи, усыновление сирот и скорбь по умершим. Черчланд утверждает, что такие примеры указывают на эволюционное происхождение человеческой совести.

Чтобы обосновать свою точку зрения, она в первую очередь обращает внимание на фундаментальную связь между матерями и детьми. Эти отношения, по ее мнению, со временем были распространены на возлюбленных, родственников и друзей. Совесть необходима для нашей способности поддерживать такие отношения и извлекать пользу из таких привязанностей. Как пишет Черчланд, «привязанность порождает заботу; забота порождает совесть». Поэтому способность формулировать моральные нормы и действовать в соответствии с ними возникает из необходимости разрабатывать практические решения социальных проблем.

Наша совесть подкрепляется социальными стимулами: например, мы сталкиваемся с неодобрением лжи и одобрением вежливого поведения. Совесть, по мнению Черчленда, включает в себя «интернализацию общественных стандартов». То есть, внутреннее переживание заботы отдельными людьми становится общественной нормой, принимаемой всей группой.

Как подчеркивает Черчланд следование «своей совести» — это не всегда хорошо для других. Например, нас отталкивают экстремисты, которые устраивают стрельбу в мечетях или взрывают бомбы в церквях во имя своей «совести». Никакой общей для всех совести, видимо, не существует. Моральные правила (например, «не убий»), вероятно, не кодируются нашей нейробиологией. Совесть — не универсальна, и у разных социальных групп «поступки по совести» могут напрямую противоречить друг другу.

Черчланд резко критикует сегодняшнее состояние исследований, посвященных совести. Она осуждает философов, которые считают, что моральные правила могут быть полностью оторваны от биологии. Черчланд отмечает, что десятилетия попыток определить универсальные правила совести не увенчались успехом. И большинство моральных дилемм вовсе не являются дилеммами, если мы не будет приписывать совести универсальный характер.

Напомним знаменитую дилемму вагонетки. Представьте, что вы управляете трамваем. Вы можете направить его по правому пути, где работают 5 человек, а можете — по левому, где работает один. В любом случае все, на кого наедет трамвай, погибнут. Как вы поступите? Черчланд говорит, пока мы рассматриваем совесть как универсальную категорию у этой дилеммы нет решения. Но представьте себе, что трамваем управляет мать, и она видит в левой колее своего ребенка. У нее нет никакой дилеммы: она сделает все, чтобы его спасти. А сколько уж там человек погибнет, ее в этот момент не интересует.

Черчланд пишет, что «нельзя описать универсальную нравственность, не впадая в противоречие с самим собой».

Но Черчланд не слишком доверяет и утилитаристам с их простой калькуляцией: давайте будем вести себя так, чтобы максимизировать сумму полученных личных благ. Она отмечает, что жизнь в таком утилитарном обществе была бы неудовлетворительной для большинства людей, потому что нам очень важны члены нашего общества.

Мы предпочитаем свои группы, своих друзей, свои семьи. Для большинства людей, как утверждает Черчланд, «любовь к членам своей семьи — это колоссальный нейробиологический и психологический факт, от которого не может избавиться утилитарная идеология». Утилитаризм входит в противоречии с тем, как функционирует наш мозг, поскольку мы эволюционировали, чтобы сильнее заботиться о людях, которых мы знаем, чем о тех, кого мы не знаем. Эту иерархию близости и контролирует совесть.