Математика неравенства: Несправедливая наука
Распределение богатств в обществе — один из неизменно самых болезненных вопросов. И отчего-то принято считать, будто баланс между богатыми и бедными в разных странах может быть совершенно разным. В конце концов, у всех различные количества естественных ресурсов, развитость экономики, традиции, текущее положение. Но это не так, что было подмечено еще знаменитым итальянским социологом Вильфредо Парето. Его принцип, в частности, гласит, что 20% людей обладают 80% капитала.
Представьте, что вы возьмете отдельно взятую страну и подсчитаете число ее жителей, обладающих тем или иным доходом. Окажется, что при удвоении суммы дохода количество людей, достигших этого уровня, снижается в геометрической прогрессии. Для разных стран множитель этой прогрессии может быть различным: к примеру, в США отношение 80/20 соблюдается почти точно, тогда как в других странах оно может составлять 90/20 или 95/10. Но сама схема Парето остается работающей везде — ни Канада, ни Марокко, ни даже Россия в этом смысле не могут похвастаться «своим особым путем».
Откуда же она берется? Существует ли своего рода особенность поведения людей, особенность, пересиливающая все различия стран? А может, все дело в «заговоре богатых»? Все это — один из важнейших (и сложнейших) вопросов экономической науки, который призван объяснить природу неравенства в распределении доходов. Конечно, дети богатых чаще сами остаются богатыми, ведь они могут лучше питаться и развиваться, получить лучшее образование и стартовые условия. Несмотря на редкие примеры обратного, бедняк из трущоб редко дорастает до топ-менеджера. Но закону Парето это неважно: он имеет дело не с индивидуальными особенностями, а с паттерном, зависимостью, которая проявляется лишь на уровне больших групп. И видимо, связана она не с особенностями индивидуумов, а со свойствами самой организации людей в сообщество-сеть.
Вообще, множество свойств иерархически организованной сети лишь слабо зависят от особенностей отдельных входящих в нее узлов — или не зависят вовсе. К примеру, можно построить весьма точную математическую модель сложной и большой молекулярной системы, используя довольно грубые приближения: свойства каждого отдельного атома почти не влияют на поведение комплекса в целом. И теоретически, подобное должно быть применимо и к благосостоянию. Принцип Парето определяется не уникальностью каждого отдельного человека, а безличными и бесстрастными законами структурной организации.
Давайте для начала забудем о таланте, уме, готовности идти на риск и других личных свойств, которые действительно могут определить частную судьбу. Вместо этого просто сконцентрируемся на потоках капитала в экономике, представив ее, как огромную сеть взаимодействующих узлов — людей. В каждый конкретный момент каждый человек обладает определенным капиталом, который в перспективе меняется в одну из двух сторон. Каждая такая транзакция соответственным образом меняет капитал какого-то другого человека. Ваш работодатель снижает уровень личного капитала, выплачивая вам зарплату — а вы его повышаете. Вы отправляетесь в отпуск в Крым — и там тратите свой капитал, повышая его уровень у кого-то другого. Есть и такая вещь, как инвестиции: вы купили квартиру в Черемушках, и цена ее выросла. Или вы вложили 50 тыс. в акции, а тут грянул кризис — и они превратились в 5 тыс.
Как ни печально сознавать, но в ходе исследований парижских физиков Жана-Филиппа Бушо (Jean-Philippe Bouchaud) и Марка Мезара (Marc Mézard) показано, что именно эти два процесса почти полностью определяют «поток благосостояния» в общественной сети. В целом поток этот проходит более-менее стабильно: «человек» получает оклад и тратит его на свои нужды. Со временем благодаря инвестициям совокупное благосостояние общества понемногу растет, хотя благосостояние отдельных его участников может расти или падать, в зависимости от успешности их личных вложений.
Такая картина, конечно, представляет крайне упрощенное изображение реальности. И тем удивительнее тот факт, что при этом она в результате демонстрирует ровно такое же распределение богатства, как и в настоящем обществе. Бушо и Мезар добавили к ней лишь один штрих: они учли, что богатые инвестируют чаще и более рискованно, чем бедные. Миллионеру потерять десяток тысяч стоит малой крови, а средней руки матери-одиночке такой риск непозволителен.
На этой основе французы составили набор уравнений, которые описывали движение капитала от «человека» к «человеку» (приходится брать в кавычки таких математических людей, не обладающих вообще никакими личными качествами), а также при инвестировании, которое случайным образом приводило либо к прибыли, либо к убыткам. При этом обладающие большим капиталом инвестировали чаще. Всего в обсчет на компьютере было включено тысяча таких «капитало-человечков».
Ученые в точности не были уверены в том, как именно адекватнее организовать сетевую структуру такого теоретического сообщества — и они обсчитали разные варианты структуры. Они не знали, каким стоит установить отношение между личным капиталом и уровнем инвестиций — и использовали разные коэффициенты.
Но что бы они ни делали, какие бы параметры не выбирали для расчетов, результат был одним и тем же: распределение капитала приходило к кривой Парето. Таков был конец даже для тех случаев, когда изначально в обществе все были финансово равны. И — надо напомнить еще раз — «даром зарабатывать» каждый математический «человек» обладал совершенно тем же, что и остальные.
Это позволяет сказать, что источник неравного распределения капитала в любом обществе в целом не связан ни с личными особенностями его членов, ни с его устройством. Неравенство в принципе присуще любому обществу, как внутреннее свойство его организации (по крайней мере, построенному на денежном принципе и при условии более-менее свободного проведения транзакций).
И конечно, невероятные способы обогатиться дают новые технологии. Вспомнить хотя бы микробы, которые скоро позволят добывать золото там, где никакие старатели не справятся. Читайте: «Золотая лихорадка».
По публикации Harvard Business Review