Выживут только инфорги: как распознать человека новой эпохи

Сегодня люди перешли к освоению информации. Информация стала главным ресурсом – именно это, собственно, отличает новацен. Лучано Флориди, еще один титан мысли, трактует происходящее немного иначе. Он уверен, что у человечества есть предыстория, история и гиперистория. Предыстория – время, когда главным для человека была материальная сущность. История началась, когда последовательно появились язык, письменность, науки и технологии, а информационная сущность стала играть все более возрастающую роль в жизни. Гиперистория, которая начинается прямо сейчас, заключается в том, что информационная сущность становится не просто важной частью бытия, а самим бытием и бытие происходит в этой информационной сущности. Флориди даже ввел новое название для этого – онлайф.

Как только человек начинает проводить в онлайфе больше времени, чем во сне, он перестает быть человеком и превращается в инфорга. Сегодня уже появились первые поколения инфоргов, которые сильно отличаются от нас, Homo sapiens.

Последние 40 тыс. лет эволюция Homo sapiens все больше определялась культурной, а не биологической составляющей. Такова адаптационная реакция человека на ускорение изменений в культурной среде обитания. А поскольку теперь люди уходят в онлайф, их среда обитания кардинально меняется. Она совсем другая, там другие законы, и информационная сущность человека развивается и эволюционирует совершенно иначе. Изменения начинают происходить на уровне биологических, когнитивных и нейроаспектов. Эти изменения Сергей Карелов называет переходом к «алгокогнитивной культуре», когда к распределенной когнитивной сети помимо людей подсоединяются еще и алгоритмы.

Ведь наш разум не заключен в одной черепной коробке – он распределен в коллективном пространстве, к которому мы подключаемся, как только рождаемся и начинается первый контакт. Подключившись и развиваясь в этой когнитивной сети, распределенной в пространстве и времени, мы соединяемся и с Ньютоном, и с Дарвином, и с Пелевиным, и с Диккенсом, формируя то, что представляет сознание каждого из нас. Превращаясь в Homo sapiens sapiens – современного человека, выросшего в среде людей, а не волков. Тем, кто вырос в изоляции, никакие миллиарды нейронов в голове не помогут: они так и останутся маугли.

Десять лет назад Сесилия Хейес буквально перевернула когнитивную психологию, заявив, что миллиарды нейронов – это не механизм репрезентации модели мира, не сама эта модель и даже не сам этот мир, не его цифровая копия, не надстройка в виде сознания. На самом деле это набор интерфейсов, когнитивных гаджетов, с помощью которых мы подключаемся к гигантской распределенной когнитивной сети. Эти гаджеты довольно быстро адаптируются и работают примерно так же, как на уровне экспрессии генов, которая позволяет эти гаджеты развивать в ту или иную сторону: делать познание более ориентированным на одни или другие органы чувств, изменять уровни абстрагирования, подкручивать более высокий уровень языка и метаязыка и т.д.

Еще лет двадцать назад мы считали, что наследуется только то, что записано в генах. Однако выяснилось, что разные гены, которые меняют другие характеристики, могут экспрессироваться в зависимости от среды.

Тут стоит вспомнить эксперименты академика Беляева с лисами: он сжал 15 тысячелетий эволюции в 18 лет, проводя отбор животных по единственному признаку – дружелюбия к человеку. И получил, по сути, новый вид лис, отличавшихся от исходного и внешностью, и поведением. Ученый затрагивал эту тему в переписке с Джейн Гудолл, которая 45 лет изучала социальную жизнь и интеллект шимпанзе. Через год размышлений Гудолл ответила, что если у шимпанзе проводить аналогичный отбор, то через два поколения можно будет наблюдать превращение в другой вид, а через пару столетий возникнут этические вопросы, потому что это действительно будет другой вид с иной системой ценностей и иным пониманием мира.

Недавнее исследование на тему «Развитие дошкольников в эпоху цифровой социализации», проведенное на кафедре социальной психологии развития МГППУ, показало интересные результаты: нынешние дети совершенно другие, чем в доцифровую эпоху. Ученые впервые в мире сравнили по количественным, экспериментально проверяемым показателям три поколения детей: два поколения доцифровой эпохи (1970-х и 1990-х годов) и поколение эпохи цифровой социализации (2015-2019).

Выводы были следующими. Общий уровень умственного развития современных детей старшего дошкольного возраста, посещающих обычный детский сад, выше не только уровня их сверстников из обычных детских садов ХХ века, но и уровня сверстников из специализированных детских садов с расширенной программой развития.

В результате перехода к новой цифровой эпохе уровень интеллектуальных способностей (когнитивные способности схематизации и систематизации) старших дошкольников растет, а уровень сенсорных способностей (когнитивные способности восприятия физического мира) падает. Сергей Карелов называет этих детей вторым поколением инфоргов, а первым – их родителей, которые уже проводят большую часть своей жизни онлайф. Он считает, что у второго поколения инфоргов меняются существующие и возникают новые культурные практики, вследствие чего происходит перенастройка когнитивных гаджетов и «перепрошивка» генных сетей, ведущая к перекодированию нейронных сетей. Эти дети вырастут и станут родителями третьего поколения инфоргов, которые интеллектуально еще заметнее превзойдут сверстников из ХХ века, однако при этом способности восприятия физического мира у них еще сильнее деградируют.

У современных детей, например, иначе работают тактильные ощущения. Изучая новую игрушку, малыши предпочитают не взять ее в руки, а повертеть на экране дисплея, через него изучая окружающий мир.

Например, мой сын изучал взаимодействие людей не по дворовым играм, а по мультфильмам LEGO. А младшие девочки с четырех лет занимались фигурным катанием в ЦСКА. Ранний набор связан с тем, что у современных детей отсутствуют физические навыки, которые были у их родителей: они не умеют правильно двигаться, бегать и прыгать. Первый год тренировок проходит в наработке этих навыков. Дети, которые появятся у этих детей, будут проводить в онлайфе всю жизнь: он заменит и сон, и бодрствование. Как раз подоспеют те самые метавселенные, где люди и станут жить. Но не все: часть останется в традиционном мире. Между ними начнется поляризация. И не простая, а гиперполяризация.

По утверждению знаменитого психолога Даниэля Канемана, мышление состоит из двух умственных процессов: интуитивного понимания и логического рассуждения. Первое – это быстрое подсознательное, непроизвольное умозаключение (чаще всего эмоционального характера), сделанное на основе прошлого опыта и привычек и потому слабо поддающееся коррекции в результате внешних влияний. Второе – медленный, последовательный и гораздо более гибкий процесс, проходящий под контролем сознания и формирующий рациональные взгляды индивида: его персональные воззрения, мнения и оценки по отношению к чему-либо.

Люди используют обе системы мышления, хотя широко распространено заблуждение, что логическое рассуждение едва ли не основной способ мышления. На самом деле до сознательного анализа доходит малая часть воспринимаемой нами информации, а львиная ее доля так и остается на периферии. Это связано с ограничениями индивидуального опыта, которому присуща алгоритмическая несжимаемость. И хотя интуитивное понимание играет важнейшую роль в мышлении людей, именно рациональное мышление путем логических рассуждений стало рабочей лошадкой прогресса науки и технологий.

Однако сейчас наступает эпоха иррациональности, что можно увидеть на примере распространения фейковых новостей. Нидерландский специалист по сложным системам Мартен Схеффер и его команда провели с помощью Google Ngram Viewer контент-анализ из англо- и испаноязычного набора из миллионов книг, опубликованных между 1850 и 2019 годами, на предмет частотности слов, указывающих на баланс двух процессов мышления: логического рассуждения (ведомого рациональностью) и интуитивного понимания (в котором превалируют эмоции). Выяснилось, что использование слов, связанных с рациональностью мышления (аргументацией, основанной на фактах), типа «определить», «прийти к выводу» и т.п. неуклонно росло в период между начальным годом исследования (1850) и 1980-ми годами. Затем произошел слом этого тренда – эпоха рациональности закончилась. Частота слов, связанных с фактами, стала неуклонно снижаться, в то время как частота эмоционально окрашенных слов типа «чувствовать», «верить» и т.п. – столь же явно расти. Новый тренд эпохи иррациональности еще заметнее ускорился после 2007 года, когда в языках проявилась параллельная сильная тенденция – смещение баланса слов, отражающих некие коллективно признанные истины, к словам, апеллирующим к личному опыту. Ученые проверили свои наблюдения и выводы еще на семи языках, в том числе и на русском, – результаты оказались аналогичными.

Доминирующий в современном социуме склад ума утрачивает рациональность и опору на коллективно признанные истины, становясь все более эмоциональным и апеллирующим к личному опыту. Люди постепенно превращаются в идиотов: усиливается интеллектуальная слепота, увеличивающая расхождение между реальностью и верой миллиардов. Факты перестают работать в качестве действенного инструмента убеждения.

Теория о том, что интернет приведет к разделению человечества на два новых вида, получает подтверждение. Становится понятно, где и почему формируется граница разлома: она проходит по способности людей различать истину в новой инфосреде человечества, формирующейся на наших глазах, – среде социальных медиа.

Но сохраняется и другой тип людей аналитического склада – они меньше верят фейковым новостям и с куда меньшей вероятностью их распространяют, не доверяют ненадежным и слишком поляризованным источникам и генерируют меньшее количество сообщений – зато ощутимо более длинных. Аналитики подобны серферам, выбирающим нужные волны и скользящим по ним, интуитивисты же напоминают утопающих, готовых вдохнуть что угодно, лишь бы не пойти на дно.

Точно так же, как мир стремительно делится на аналитиков и интуитивистов, человечество разделяется на инфоргов и неинфоргов, и этот процесс будет только усугубляться. Одни поселятся в цифровом мире метавселенных, другие останутся в реальном. Для жителей метавселенных перестанет существовать граница между физической, биологической и цифровой реальностью. Инфорги будут чрезвычайно эффективны в новом мире: их интеллект станет мощнее, системы с сильным ИИ начнут помогать им писать тексты и программный код, рисовать картины, делать научные открытия, торговать на бирже – все что угодно. С такими сверхспособностями их производительность возрастет многократно, да и работать в метавселенной будет куда комфортнее и веселее, чем в реальной жизни. Метавселенные займут доминирующее положение в экономике.

А те, кто не сможет туда войти, будут подобны неандертальцам, которые не сумели вписаться в современный мир. Как говорит Сергей Карелов, неинфоргов начнут постепенно вытеснять в своеобразные «нецифровые резервации», где они будут доживать, сохраняя свои простые традиции. Потихоньку вымирая – или смешиваясь с инфоргами. Как неандертальцы, гены которых есть в каждом из нас.