Игнобелевские премии: Ученый смех

Этот список можно продолжить. Объявляемая 1 апреля премия Пигасуса (эмблема — крылатая свинья) отмечает ловких жуликов и шарлатанов, претендующих на паранормальные способности, а также деятелей науки, словом и делом творящих отменные глупости на той же ниве. Две другие позиции зарезервированы для купившихся на парапсихологические чудеса журналистов, заказчиков и меценатов, щедро финансирующих труды адептов парапсихологии. В 1981 году такую премию получило министерство обороны США, израсходовавшее $6 млн (!) на изучение возможности уничтожения боеголовок советских межконтинентальных ракет путем сжигания их изображений.

К премии Пигасуса близка австралийская Премия гнутой ложки, которая тоже достается обманщикам от парапсихологии и псевдонауки. Есть еще премия Стеллы, названная в честь американской бабушки Стеллы Либек, которая в 1992 году по собственной глупости ошпарилась в «Макдоналдсе» горячим кофе и ухитрилась отсудить у фирмы компенсацию почти в полмиллиона долларов. На этот приз могут претендовать сутяги, предъявившие в суд наиболее беспардонный и нелепый иск.

Но ни одна из этих хулиганских наград не может соревноваться с учрежденной в 1991 году пародией на Нобелевскую премию — The Ig Nobel Prize. На русский это название переводят как Игнобелевская или Шнобелевская премия (есть еще вариант — и русский и английский — Антинобель).

Люди не самого молодого поколения наверняка помнят прелестные книжицы издательства «Мир» «Физики шутят» (1966) и «Физики продолжают шутить» (1968), превосходные коллекции настоящих перлов профессионального юмора (увы, исключительно переводного), изданные огромными тиражами. Немало этих шедевров было позаимствовано из «Журнала невоспроизводимых результатов» (Journal of Irreproducible Results), который 1955 году основали два израильтянина, вирусолог Александр Кон и физик-теоретик Гарри Липкин. Липкин со временем отстранился, а Кон оставался редактором вплоть до 1989 года.

Журнал научного юмора, как он себя анонсирует, давно переселился в Калифорнию, где его редактирует и выпускает астроном Норман Сперлинг. В 1990—1994 годах редактором был математик-прикладник гарвардской выучки и прирожденный юморист Марк Абрахамс, который на этом посту и стал родителем Игнобелевской премии.

Абрахамс попал в редакторское кресло по велению судьбы, которая, по-видимому, просто не нашла иного способа учредить эту награду. После окончания университета он перепробовал несколько занятий — в частности, создал собственную софтверную фирму (увы, не стяжавшую лавров и доходов корпорации Microsoft) и принимал участие в разработке автоматического сканера для русскоязычных документов, собранных различными американскими ведомствами (в том числе шпионскими). Но хотелось чего-то большого, светлого и чистого, предпочтительно на ниве научной юмористики. Абрахамс писал короткие истории в этом жанре и страстно жаждал печататься, но его единственными читателями были лишь знакомые и родственники. Тогда Мартин Гарднер, бывший обозреватель Scientific American и известный популяризатор математики (его книги переведены на русский), вспомнил о «Журнале невоспроизводимых результатов» и посоветовал Абрахамсу туда обратиться.

Журнал, который к тому времени дышал на ладан, только что перекупило серьезное английское издательство Blackwell Scientific Publications. Рукописи Абрахамса попали к одному из начальников — и понравились. Абрахамсу предложили возродить некогда славный печатный орган и даже стать его совладельцем, но практически лишь за интерес — ему не положили жалованья, не дали штата и даже не помогли раскрутиться. Поэтому новоиспеченному главреду пришлось в дневные часы по-прежнему зарабатывать на жизнь программированием и заниматься журналом исключительно в свободное время. Он проработал так три года, обрел многочисленных помощников-энтузиастов (трудившихся исключительно из любви к искусству) и в конце концов вернул журналу былую известность и доходы. Впоследствии он поругался с начальством и с помощью своей верной команды запустил в 1995 году конкурирующий проект — «Журнал невероятных результатов» (Journal of Improbable Results), который выходит шесть раз в год. Редакционный офис находится в том самом американском Кембридже в штате Массачусетс, где расположены славные центры научной мысли Гарвард и МIT. Журнал больших прибылей не приносит, но успехом пользуется.

Абрахамс придумал Игнобелевку под давлением обстоятельств. Он вспоминает, что, как только стал у руля «Журнала невоспроизводимых результатов», к нему потекли толпы энтузиастов, жаждущих съездить в Стокгольм за счет Нобелевского фонда. Новоиспеченный редактор пытался отбиться, апеллируя к тому, что никакого касательства к присуждению заветных премий не имеет и иметь не может. Иногда это не помогало и приходилось выслушивать подробные рассказы о якобы великих открытиях. К своему удивлению, Абрахамс заметил, что порой эти творения оказывались настолько нетривиальными, что заслуживали отличия — но, естественно, не нобелевского класса. Он собрал единомышленников и учредил новую премию.

Естественно, сразу же потребовалось звучное имя. Кон предложил поделиться названием Ignoble Prize (Позорная премия), которое в свое время придумали он и Липкин. Абрахамс переделал его в Ig Nobel Prize, и под этим именем новая награда начала свое победное шествие по миру. Кстати, Абрахамс утверждает, что расхожее название «Антинобель» ему совершенно не импонирует. По его словам, Игнобелевки — это вовсе не Нобелевские премии с обратным знаком, они просто обитатели другого измерения. Сам Марк Абрахамс поясняет это так: «Наша премия ортогональна Нобелевской».

Игнобелевки присуждают вот уже 17 лет, каждый год (за исключением 1993-го) в десяти номинациях (номинации не фиксированы, постоянно возникают новые). В качестве жюри выступает Совет управляющих, куда входят редакторы «Журнала невероятных результатов», профессиональные ученые (в том числе и реальные нобелевские лауреаты), журналисты и прочие симпатизирующие из разных стран. Жюри никогда не собирается в полном составе, общение происходит по электронной почте. Тем не менее окончательные решения принимают «живым» голосованием наличных членов жюри, которое происходит в редакции (нередко после более чем горячих дискуссий). Для пущей объективности прямо с улицы приглашают дополнительного арбитра с полноправным голосом. Кандидатов может выдвигать любой желающий, достаточно отправить представление на сайт (допускается и самовыдвижение). Число подобных заявок каждый год достигает нескольких тысяч.

Имена очередных игнобелевцев всегда публикуют в начале октября, незадолго до объявления лауреатов Нобелевских премий. К концу прошлого года общее число Игнобелевок составило 171 (168 настоящих и 3 фиктивных), поскольку в 1993 году было выдано не 10, а 11 премий. Игнобелевки вручают отдельным творческим личностям, коллективам, организациям — точно так, как у «ортогонального» прототипа. Первые четыре церемонии вручения были проведены в музее Массачусетсского технологического института, все последующие — в Сандерсовском театре Гарвардского университета.

Вполне историческое первое награждение состоялось 3 октября 1991 года. Абрахамс выступал в роли Церемониймейстера (Master of Ceremony). Ему помогали несколько Достопочтенных особ (Salient Dignitaries), в том числе и представитель Коммерческой палаты Кембриджа. Церемонию освятили своим присутствием четверо настоящих нобелевских лауреатов: обладатель премии мира 1985 года Эрик Чивиан, физики Шелдон Глэшоу и Генри Кендалл и химик Дадли Хершбах. Еще один нобелевский лауреат, физик Джером Фридман, присутствовал виртуально: когда на сцене появлялся очередной награждаемый, включалась видеозапись и Фридман с экрана провозглашал: «Поздравляю, ваша работа нас вдохновляет!» Новоиспеченные обладатели Игнобелевки получали дипломы под пение фанфар духового оркестра МIT.

В тот исторический год премиями были удостоены «ортогональные» достижения в области физики, химии, биологии, междисциплинарных исследований, образования, экономики, медицины, миротворчества, литературы и столь странной области, как пешеходные технологии. Ее получил некий Пол Дефанти, «неутомимый борец за общественную безопасность», который якобы изобрел Buckybonnet, защитный шлем в форме геодезического купола. В этом головном уборе, украшенном голубой пластмассовой соломкой, он и вышел на сцену за наградой — как оказалось, с немалой пользой для собственной безопасности. В зал прорвалась женщина, за которой гнался полицейский. Дама вопила, что лауреат сделал ей ребенка, и покушалась треснуть его по башке, но Buckybonnet спас своего творца. Впрочем, позднее появились слухи, что изобретение Дефанти оказалось фиктивным, а нападение — инсценированным. Премии по физике и междисциплинарным исследованиям также достались вымышленным трудам (явно для затравки).

Поэтому первых шнобелевок на самом деле было все-таки семь. Зато почти все их обладатели оказались весьма (а некоторые — печально) знаменитыми. Премию мира получил официальный отец водородной бомбы и программы «звездных войн» Эдвард Теллер — за долголетние попытки «изменить традиционное понимание мира между народами». Премия по химии досталась неутомимому адепту и пропагандисту гипотезы памяти воды Жаку Бенвенисту. Биологическую премию урвал изобретатель пластиковых контактных линз калифорнийский миллионер Роберт Кларк Грэм. К концу жизни он «сдвинулся» на евгенике и устроил подземное хранилище замороженной спермы известных ученых, в частности троих нобелевских лауреатов, так называемый «Репозиторий выбора зародышей» (пресса окрестила его «Банком нобелевской спермы»). Конечно, этот биологический эксперимент, имеющий целью увеличить интеллектуальный потенциал человечества, полностью провалился. Женщины, позарившиеся на сперму из «Репозитория», гениев не родили.

У премии за заслуги в сфере образования нашелся адресат познатнее — вице-президент США и по совместительству председатель Национального совета космических исследований Дэн Куэйл. По мнению жюри, он лучше, чем кто-либо другой, продемонстрировал необходимость изучать основы науки. Куэйл, надо сказать, был совершенно бесцветен и как человек, и как политик. При всем том он выдал кучу нелепых изречений, которые, правда, не принесли ему славы нынешнего президента США Буша-младшего, но все же обеспечили Игнобелевку. Вот парочка его перлов: «Космос почти бесконечен. На самом деле мы даже считаем, что он бесконечен» и «Банки разоряются из-за того, что вкладчики не держат на своих счетах достаточно денег, чтобы покрыть убытки, вызванные плохим управлением».

Литературная премия увенчала труды швейцарца Эриха фон Дэникена, который опубликовал множество книг, посвященных влиянию пришельцев из космоса на развитие земной цивилизации. В СССР, как и во всем мире, пользовался бешеным успехом фильм 1970 года «Воспоминания о будущем», основой которого послужила книга Дэникена «Колесницы богов». Награду за прорывы в области медицины получил Алан Килгерман, изобретатель энзимной пищевой добавки Beano, подавляющей (согласно рекламе) образование газов в кишечном тракте. Наконец, премия по экономике досталась финансовой акуле и великому комбинатору Майклу Милкену, который в 1970—1980-е годы немало сделал для создания рынка «мусорных» облигаций, благодаря чему стал миллиардером и заработал срок на нарах. Лично явиться на церемонию награждения он не смог, поскольку в это время находился в федеральной тюрьме.

Описывать все последующие премии нет смысла, их список можно найти на сайте «Журнала невероятных результатов». Автора данной статьи особо восхитила компьютерная премия 2000 года. Ее получил американец Крис Нисвандер, который написал программу, защищающую компьютер от несанкционированного вмешательства разгуливающего по клавиатуре кота. Марк Абрахамс, отвечая на вопрос, что ему особенно запомнилось, назвал физическую премию 2000 года и премию по биологии за 2003 год. Первая была выдана за эксперименты по магнитной левитации лягушек, вторая — за первый в истории науки документально зафиксированный пример гомосексуальной некрофилии у крякв. Он припомнил также премию мира 2004 года, которой был удостоен японец Дайсуке Иноуэ. В 1971 году он изобрел караоке, но не стал его патентовать и поэтому упустил реальную возможность сколотить многомиллионное состояние. Однако, по мнению жюри, караоке подарило людям совершенно новую возможность научиться терпеть друг друга. После того как изобретатель произнес речь на церемонии вручения, настоящие нобелевцы поздравили нового лауреата исполнением караоке.

На прощанье мы поинтересовались у Марка Абрахамса, не хочет ли он что-нибудь пожелать читателям «TechInsider». Марк задумался и ответил, что нисколько не сомневается, что среди них найдутся авторы работ, достойных Игнобелевской премии. Он посоветовал потенциальным лауреатам смело выдвигаться — и самим, и через знакомых. Что ж, отличная идея. Правда, должны предупредить, что в случае чего в Кембридж придется добираться за собственный счет. Но ведь мировая слава тоже чего-то стоит.