Живая смерть: что такое биологическое оружие

В ней понятийно разделяются «биологические агенты и токсины» и «оружие, оборудование или средства доставки, предназначенные для использования таких агентов или токсинов во враждебных целях или в вооруженных конфликтах». При этом КБТО ставит первые в зависимость от второго, и это важно.

Дело в том, что формулировки конвенции готовили специалисты, которые в 1950–1960-х годах занимались разработкой биологического оружия, изучали его поражающее действие в полигонных условиях. Они понимали разницу между искусственно вызванными вспышками инфекционных болезней и естественно возникающими эпидемиями. Для них не было особого секрета в том, что эпидемии развиваются в результате активизации очага возбудителя инфекционной болезни – территории, где он сохраняется в природных резервуарах. В таком очаге складываются условия, благоприятствующие передаче возбудителя людям, – например, инфицируются переносчики (блохи, клещи, комары, грызуны и т. д.) или микроорганизм попадает в воду, в пищу и уже с ними – в организм человека.

Для решения боевой задачи с помощью вспышки инфекционной болезни биологический агент необходимо доставить к цели, туда, где его не было. Туда, где нет условий ни для его сохранения в природе, ни для проникновения в ту группу людей, которая рассматривается в качестве мишени. Словом, понадобится авиабомба либо другой носитель, например крылатая ракета, – все то, что в КБТО фигурирует под обобщающим понятием «средства доставки». Впрочем, такими техническими средствами доставка далеко не заканчивается. Биологический агент должен вызвать поражение противника. А между тем боевые микроорганизмы – это не отравляющие вещества вроде иприта или зарина, быстро проникнуть в организм через кожу они неспособны. Поэтому требуется найти пути введения таких агентов в кровь или легкие предполагаемых жертв.

Исторически первый подход, который пытались использовать японские военные в 1930-х годах, состоит в использовании зараженных насекомых. Однако проведенные печально знаменитым «отрядом 731» эксперименты над военнопленными, а также неудачные попытки инициировать в 1941 году вспышки чумы в городах Центрального Китая с помощью сброшенных с самолета зараженных блох показали, что насекомые не могут быть использованы для военных целей в силу непредсказуемости своего поведения, хрупкости тела и сложности жизненного цикла. После Второй мировой войны на первый план у разработчиков биологического оружия вышел другой способ – использование аэрозолей биологических агентов определенной дисперсности. Такие аэрозоли можно создать с помощью специальных боеприпасов и распыляющих устройств, что и отразилось в формулировке КБТО – в словах «оружие» и «оборудование».

Из описанного выше мифа логически следует и другой – о дешевизне биологического оружия и возможности его создания в маленькой лаборатории страны третьего мира или вовсе на подпольных базах террористов. В самом деле, стоимость питательного бульона для выращивания в колбе кишечной палочки совсем невелика. Но работа с опасными микроорганизмами, возбудителями чумы, сапа, лихорадки Эбола предполагает соблюдение крайне серьезной техники безопасности. Здесь потребуется целый герметичный лабораторный корпус, оборудованный приточно-вытяжной вентиляцией. Он должен иметь помещения с отрицательным давлением, систему обработки стоков, специальные боксы, автоклавы, шлюзы, виварии и др.Но и это касается только работ с самими микроорганизмами. Если же речь идет о полноценном оружии – и о нарушении КБТО – то придется с нуля создавать крупнотоннажную микробиологическую промышленность, совсем не ту, что производит антибиотики и кормовой белок. Понадобится создать рецептуры, обеспечивающие устойчивость биологических агентов при хранении, диспергировании и нахождении в аэрозольном состоянии. Конструировать боеприпасы, авиационные диспергирующие приборы, крылатые ракеты для их применения. Наконец, потребуются десятилетия испытаний на полигонах и тщательное обобщение полученных данных в уставы и наставления вроде американских TM 3-216 и AFM 355-6.

Стране, пытающейся создать биологическое оружие, нужна мощная научно-техническая база, качественное высшее образование и тысячи специалистов, способных создавать особые боеприпасы и крылатые ракеты в военно-научных центрах. Все это – плюс полноценная наступательная военно-биологическая инфраструктура – требует немалых средств, так что биологическое оружие трудно назвать доступным для бедных и изолированных стран и преступных групп. Зато такой миф выгоден некоторым политикам: он позволяет обвинить нужную страну в создании неконвенционного оружия или некую террористическую организацию – в проведении полновесных биологических диверсий.

Ложные представления о биологическом оружии начинают вредить уже и научным исследованиям. Кембриджские ученые в 2012 году выяснили, что штаммы «птичьего» гриппа H5N1 легко модифицировать так, чтобы они начали передаваться от человека к человеку воздушно-капельным путем. Уже вскоре американский Национальный научный совет по биобезопасности (NSABB) попробовал добиться запрета на открытую публикацию этих результатов. Между тем любой вирус, будь он хоть трижды модифицированный, остается всего лишь вирусом.

Ситуация, знакомая нам по фильму «Двенадцать обезьян», невозможна: передаваться людям вне природного очага и без наличия соответствующих его экологии механизмов передачи возбудитель не будет. Для массового поражения потребуются особые боеприпасы, снаряженные специальной рецептурой, которые придется создать вместе со средствами доставки, проверив их эффективность и подорвав возле цели при благоприятных метеоусловиях. Но это уже далеко за пределами технологий, доступных странам третьего мира и тем более отдельным фанатикам. А если кто-то из них захочет эти методы освоить, он сильно рискует обжечь себе руки.

Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции.