Инструмент «мягкой силы»: почему станции московского метро называются именно так

Изучение более 260 названий станций, включая 31 станцию новой Большой кольцевой линии (БКЛ), показало, как власть использовала метро для продвижения государственной идеологии на протяжении 90 лет. С момента открытия первой линии в 1935 году московское метро стало не только транспортной системой, но и мощным идеологическим инструментом. Исследователи Московского городского педагогического университета (МГПУ) рассказали редакции Techinsider.ru о роли названий станций московского метрополитена.
Инструмент «мягкой силы»: почему станции московского метро называются именно так 
Unsplash

С момента открытия первой линии в 1935 году московское метро стало не только транспортной системой, но и мощным идеологическим инструментом. Первые станции получили названия, отражающие революционный дух эпохи: «Комсомольская», «Дзержинская» (ныне «Лубянка»), «Охотный ряд» (временно переименованная в «Имени Л.М. Кагановича»).

Метро с самого начала задумывалось как эффективное средство продвижения коллективной исторической памяти и национальной идентичности
Ольга Сулейманова, профессор Института иностранных языков МГПУ

Через названия станций власть стремилась сформировать определенную картину мира у горожан, подчеркивая значимость революционных событий и новых советских ценностей.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Исследование выявило несколько этапов в эволюции названий станций метро. Так, после Великой отечественной войны появились «Пионерская», «Молодежная», «Студенческая» — станции с акцентом на молодое поколение. Индустриальные достижения страны нашли отражение в названиях «Электрозаводская», «Автозаводская». Победа в войне также оставила свой след в топонимике метро — появилась станция «Партизанская», а стремление к миру отразилось в названии станции «Мир» (позже переименованной).

Unsplash
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Интересно, что 11% станций (25 из 234) за историю метро подверглись переименованию. Этот процесс, названный исследователями «топонимической чисткой», наглядно демонстрирует изменения в политическом курсе страны. Например, станция «Ленино» стала «Царицыно», а «Ленинские Горы» превратились в «Воробьевы Горы».

С течением времени географический принцип в названиях станций стал преобладать. Это особенно заметно в названиях станций БКЛ.

Названия станций БКЛ часто возвращают нас к истокам московской истории. Например, станция «Шелепиха» унаследовала свое имя от исчезнувшей деревни, обозначенной на картах еще в XVII веке.

А «Зюзино» названо в честь боярина Зюзина, владевшего этими землями в XVI веке. Такие названия не только ориентируют пассажиров в городском пространстве, но и создают связь между современным мегаполисом и его многовековой историей.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Исследователи также обратили внимание на практику «вторичной номинации», когда станции называются по улицам, которые сами названы в честь исторических личностей. Яркий пример — станция «Улица Академика Королева».

Unsplash

Властный дискурс, представленный в названиях станций метро, оказывает неосознанное влияние на восприятие городского пространства и истории страны. Жители города ежедневно слышат эти названия, и они формируют определенную картину мира, связывая современность с различными этапами истории страны.

Московское метро на протяжении почти столетия выступало инструментом «мягкой силы», транслируя через названия станций идеологические установки государства и формируя историческую память общества. От революционного пафоса первых лет советской власти до возрождения интереса к многовековой истории города в наши дни — все эти изменения отразились в топонимике московского метрополитена.