Дело Кроненберга: как в 1876 году суд оправдал мужчину, который издевался над своей дочерью
Когда в 1876 году дело Станислава Кроненберга дошло до суда, никто не сомневался — мужчину ждет суровое наказание. Против банкира ополчились все слои общества, защищать его никто не планировал, а сам Кроненберг отказался от услуг адвоката. Однако за дело взялся известный юрист Владимир Спасович, выигравший дело своего подсудимого и обрекший себя на дурную славу до конца жизни.
Бил ребенка розгами, пока не упал в обморок: суть дела Кроненберга
В 1875 году Станислав Кроненберг был 29-летним банкиром, участником Франко-Прусской войны и отцом внебрачной дочери Марии. О том, что у него родилась девочка он узнал, когда ребенку было уже 5 лет. При знакомстве с Марией мужчине показалось, что девочку воспитывали крайне неправильным образом, из-за чего он принял решение расплатиться с ее матерью и увезти ребенка с собой на воспитание в Петербург.
По словам соседей и горничных, методы «перевоспитания» Кроненберга были чересчур суровыми. За непослушание мужчина часто порол девочку до синяков и ссадин. В то время подобные методы приучения к хорошим манерам не считались чем-то из ряда вон выходящим, пока 25 июля 1875 года отец не перешел границы слишком далеко.
«Заминать» дело Бибина и Титова не стали — женщины, как и обещали, обратились в полицию, предоставив сотрудникам в качестве доказательств окровавленную одежду Марии и прутья, которыми избивал ее отец. Дело возбудили, отца взяли под сражу, а девочку — отправили на медицинское обследование. Казалось бы, история вполне могла закончиться «хэппи эндом», однако все самое страшное было еще впереди.
Надежда на суровое наказание и назначение адвоката
Осмотревшие девочку врачи вынесли вердикт: желтые и бурые пятна, ссадины и следы от розг свидетельствовали о крайне жестоком обращении с ребенком со стороны отца. Вскоре информация о судебном процессе разлетелась по всему Петербургу. В тот момент тема была как никогда острой — несколькими годами ранее в стране прошла кампания против телесных наказаний детей, а император Александр II принял закон «Об изъятии от телесных наказаний учащихся средних учебных заведений».
Общественность требовала для Кроненберга сурового наказания. Либеры восклицали, что эта история — яркий пример злоупотребления родительской власти. Консерваторы — беспокоились, что из-за злодеяний мужчины государство начинает вмешиваться в семейные отношения.
Понимая свое положение в обществе, Кроненберг решил не нанимать адвоката. Такой жест можно было бы счесть за чистосердечное признание. Однако суд был обязан назначить ему правозащитника и выдал банкиру известного и очень толкового адвоката Владимира Спасовича, автора учебника по праву, профессора Петербургского университета и вполне себе прогрессивного общественника.
Из-за того, что Кроненберг был уроженцем Варшавы, выгораживая своего подзащитного, Владимир Спасович обращался к польскому праву, которое разрешало родителю использовать телесные наказания в процессе воспитания. Не упуская тот момент, что действия Кроненберга все же нанесли ребенку непоправимый физический и моральный вред, адвокат уверял суд: дело его подзащитного относится к вопросу гражданского, а не уголовного кодекса, а значит, высшая мера наказания, которую стоит назначить Кроненбергу, — лишение родительских прав без ограничения свободы и без отправления подсудимого на каторгу.
Чтобы убедить суд в том, что Кроненберг не заслужил сурового наказания, Спасович находил подходящие выводы осмотревших ребенка врачей. Так, адвокат настаивал на том, что девочка болеет золотухой, из-за которой подобные пятна на коже могут появляться даже из-за небольшого воздействия. Обращался Спасович и к заявлениям врачей, которые гласили, что шрамам на теле Марии больше трех лет, а все нанесенные Кроненбергом повреждения не могли привести к тяжкому вреду для здоровья ребенка.
Другими аргументами в защиту Кроненберга была информация о том, что девочка якобы занималась онанизмом, а отец имел право на излишнюю агрессию из-за протестантского сурового воспитания. В попытках обвинить жертву (напомним, ребенку на тот момент было всего 7 лет), Спасович заявлял, что девочка склонна к дурному поведению, кражам и причинению вреда обществу.
Завершая свою речь, Владимир Спасович сделал вывод, что все содеянное его подзащитным — лишь пример неправильного педагогического подхода к воспитанию, а не издевательства над ребенком.
Мягкий приговор для садиста — дурная слава для адвоката
Масла в огонь оправданий действий Кроненберга подлил допрос маленькой Маши, во время которого она плакала и называла себя воровкой и лгуньей. В результате, собрав воедино все аргументы адвоката, суд все же оправдал Кроненберга.
Единственное наказание, которое понес мужчина, как и завещал Спасович, — ограничение в родительских правах. Мария Кроненберг осталась на финансовом попечении отца, однако жить с ним больше не могла. После суда ребенка перевезли на воспитание в дом сестры Станислава.
А вот Владимир Спасович наказание за оправдание садиста понес. Тех, кто поддерживал адвоката и утверждал, что защита подопечного была вопросом служебного долга а не морали, было меньшинство. Большая часть общественности, знаменитых деятелей того времени и коллег Спасовича осуждали его за оправдание тирана. На протяжении многих лет после того рокового суда за мужчиной продолжала тянуться дурная слава, от которой ему так и не удалось избавиться.