Ритуал фотографии Уэйна Белгера
В первую очередь Уэйн Мартин Белгер позиционирует себя как фотографа. Мертвое можно снимать только мертвым, а разложение — только разлагающимся, говорит он и потому не столько фотографирует, сколько сам мастерит камеры из совершенно удивительных материалов.
Белгер родился 11 февраля 1964 года в Пасадене, Калифорния, в религиозной католической семье. Он пишет о себе: «Я помню те дни, когда церковные мессы, на которые меня водили, проходили на латыни. Я не понимал латыни и потому общался с Богом с помощью визуального контакта...» Он рассматривал церковные интерьеры, священников, смотрел на одухотворенные лица верующих. Маленького Уэйна впечатляла красивая золотая и серебряная утварь — при том, что священник, использующий ее, был невероятно близко к Богу, к Его плоти и крови. Именно эти детские воспоминания зародили в Белгере идею творить вещи, в которых плоть и кровь человеческие будут переплетаться если не с золотом, то с алюминием и титаном.
Технически все камеры Белгера довольно просты — они работают по принципу классической камеры-обскуры («пинхол», pinhole), камеры без объектива. Свет в таких камерах проходит через отверстие и попадает на светочувствительную поверхность напрямую. Линзы, которые бы меняли направление света или степень его рассеяния, просто отсутствуют. Конечно, качество снимков напоминает работы Ньепса или Дагера, но в этом есть особая прелесть.
Такая система — тоже часть философии Белгера. Он говорит, что только свет, ничем не искаженный и не переведенный «в цифру», может дать настоящее представление о природе вещей, о красоте момента.
Плоть и кровь
Творческий процесс Уэйна Белгера завораживает. Сначала он ищет некий объект, который хочет сфотографировать. Потом формулирует для себя, при помощи чего он хотел бы запечатлеть этот объект, и лишь затем начинает конструировать камеру, предназначенную для одной-единственной фотосессии. Обычно комплектующие каждой камеры имеют непосредственное отношение к фотографируемому объекту.
Материалы, которые используются при изготовлении камеры-артефакта, самые разные: алюминий, титан, медь, латунь, бронза, сталь, золото, серебро, дерево, акрил, стекло, рог, слоновая кость, человеческие черепа и кости, человеческие органы, формальдегид, кровь — и даже уникальные предметы вроде камней из священной Стены Плача.
Уэйн рассказал об одной изюминке, которую использует для фотографирования людей. Фотоаппараты-пинхолы требуют очень длительных выдержек. Например, с помощью аппарата «Стрекоза» (Dragonfly) Уэйн снимал маленькую девочку Райли. Выдержка составляла пять секунд. По прохождении 2,5 секунды фотограф попросил модель повернуть голову — и на фотографии получилась фигура с двумя лицами, обращенными в разные стороны. Длинные пинхольные выдержки легко позволяют делать подобные трюки.
Таким же образом Белгер избавляется от нежелательных фигур. Например, на фотографии Тадж-Махала нет ни одного человека, хотя Уэйн рассказал, что снимал в порядочной толпе туристов. Выдержка превратила их в бестелесные тени. После создания снимка Уэйн продает свои камеры — правда, не все. Некоторые навсегда остаются с ним.
Характерно то, что у Уэйна нет никакого образования, кроме средней школы. Он работал вожатым в лагере, профессиональным кладоискателем, инструктором по скалолазанию и по подводному плаванию, сессионным музыкантом, мастером по маникюру и даже играл в хоккей в одной из младших лиг. А в 2001 году его камеры и фотоснимки уже принимали участие в крупных художественных выставках.
Я задал Уэйну вопрос, не собирается ли он изготавливать полноценные фотокамеры с линзами, пользуясь при этом теми же принципами, какими он руководствуется, когда мастерит пинхолы. Он ответил совсем не так, как я ожидал. «Мой первый опыт в фотографии состоялся всего лишь около десяти лет назад, — написал мне Уэйн. — И это был опыт именно с пинхолом. У меня нет даже обычной "мыльницы" с линзами, и я не очень хорошо умею снимать обычными аппаратами. Мне нравится сам процесс съемки на пинхол: я чувствую единение с временем, светом и пространством».
Почему-то мне кажется, что сегодня, в век цифровой техники, Белгер — последний фотограф, который все делает правильно. Не зря же индейцы верят, что фотография отнимает часть души. Но я думаю, что фотографии Белгера не отнимают душу — а наоборот, способствуют ее укреплению в объекте его внимания.