Стеклянные микробы Люка Джеррама
Кредо британского художника Люка Джеррама – «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». Он, например, вешал под потолками музеев семиметровую модель Луны, собранную по фотографиям NASA. Посетители ложились на пол и разглядывали Луну в масштабе 1:500 000 – примерно в 120 раз ближе, чем на небе. Видно было каждый кратер и районы, на которые с Земли не посмотреть – обратную сторону и Южный полюс. А еще Джеррам сделал из углепластика трехметровую модель микрочастицы дизельного шлака, в три миллиона раз больше оригинала, чтобы люди, которые каждый день вдыхают тысячи таких частиц – а это почти все население планеты, – могли потрогать ее руками.
Ту же цель Джеррам преследовал, когда создавал собрание стеклянных моделей бактерий и вирусов. Среди «героев» коллекции Glass Microbiology («Микробиология в стекле») есть страшные убийцы – вирус оспы, только в XX веке унесший жизни 300 млн человек, и малярийный плазмодий, счет жертв которого до сих пор идет на сотни тысяч в год. Есть, впрочем, и полезные агенты – дрожжи и бактериофаг Т4, гроза бактерий, в том числе болезнетворных.
Цель показать невидимое и впечатлить, кажется, достигнута. Джеррам любит вспоминать о письме от ВИЧ-инфицированного посетителя своей выставки: «Стоя перед стеклянным вирусом ВИЧ, я впервые осознал, что происходит в моем организме. Было так странно увидеть врага, нечто, чему суждено стать причиной моей смерти... И оно оказалось неожиданно красивым». Это переживание знакомо самому художнику: в 2008 году, в начале пандемии свиного гриппа Джерраму поставили тот самый диагноз, и он рисовал эскизы вируса, дрожа от лихорадки и читая в газетах о том, что новый штамм H1N1 может уничтожить до трети населения планеты. Художник поправился: вирус оказался не таким свирепым, как представлялось. В большинстве случаев болезнь, как сезонный грипп, проходила сама собой и только в редких случаях вызывала тяжелые осложнения.
Некоторые стеклянные вирусы Джеррама размером с ладонь, некоторые – с кошку, а самый большой экспонат, бактерия E. coli с вытянутыми хвостиками-флагеллами, имеет 120 см в длину. Размеры настоящих вирусов измеряются десятками, реже – сотнями нанометров, бактерий – микрометрами; таким образом, скульптуры Джеррама в сотни тысяч и в миллионы раз больше прототипов. Такая разница в размерах была бы пренебрежима, будь скульптуры сделаны из папье-маше, но тяжелое и хрупкое стекло выдвинуло свои требования, и художнику пришлось искать компромисс между детализацией и возможностями материала.
Так, Джеррам придал некоторым выступам вирусной оболочки форму наконечников копий (на самом деле они так не выглядят) – не ради устрашения, а из соображений прочности конструкции. Зато малярийный плазмодий, как раз ради научной точности, представлен в двух вариантах: большая и шипастая скульптура изображает возбудитель малярии до попадания в клетку, маленькая и гладкая – после. Большая часть скульптур из коллекции Glass Microbiology – сложносоставные: внутри у них компактно упакованная стеклянная нить, изображающая нуклеиновую кислоту (или кислоты) вируса. Вокруг этого клубка – оболочка (капсид), покрытая выступами, имитирующими белковые комплексы, с помощью которых вирус крепится к будущему хозяину.
Сам Люк владеет только основами стеклодувного ремесла, поэтому он взял на себя составление технических заданий для группы профессионалов. Раньше стеклодувная мастерская была почти при каждом естественно-научном факультете, там делали посуду и инструменты для лабораторий. Сейчас стеклянное оборудование для особо сложных процессов делают из тугоплавкого боросиликатного стекла, которое с трудом поддается ручной обработке. Впрочем, и более конвенциональные стекла теперь удобнее плавить на заводах. Университетским стеклодувам пришлось заняться елочными игрушками, и только лучшие из лучших, освоившие новые стекла и техники, остались при прежнем занятии. Из них Джеррам и собрал команду.
Из лаборатории – в мастерскую
О том, как выглядят вирусы, ученые знают благодаря криоэлектронной микроскопии – методу, позволившему использовать электронный микроскоп для съемки биомолекул в атомарном разрешении. Научные консультанты Джеррама, вирусологи из Бристольского университета, показывают художнику снимки вирусов, сделанные электронными микроскопами, объясняют, как все устроено, а тот рисует чертежи для стеклодувов. Мастера берут стеклянные стержни и газовые горелки и воплощают идеи Джеррама в жизнь.
Обычно стеклянный вирус получается не с первого раза, на каждую скульптуру уходит по два месяца. На завершение коллекции ушло пять лет, но работа до сих пор не закончена и, возможно, не будет закончена никогда. По мере того как появляются новые сведения о структуре вирусов, Джеррам обновляет свои работы – или по крайней мере задумывается над этим. «Сейчас я переписываюсь с профессором Ричардом Кондитом из Университета Флориды, который недавно сделал новую 3D-модель вируса оспы, заметно отличающуюся от предыдущих. Теперь я должен понять, следует ли мне переделать изображение вируса оспы или подождать, пока модель Кондита будет признана другими учеными», – рассказывал художник в 2013 году. Тогда он решил подождать – и ждет до сих пор.
«Стеклянную микробиологию» с восторгом приняли и ученые, и искусствоведы; скульптуры Джеррама появлялись на обложке журнала Nature и на страницах British Medical Journal, о художнике писали большие газеты, прозрачные вирусы проехали по знаменитым музеям и университетам от Токио до Нью-Йорка и разошлись по музеям и частным коллекциям по десять тысяч долларов за штуку. Джеррам часто говорит о том, что ему первому удалось показать микромир, не раскрашивая его в фальшивые цвета: «Обычно мы видим отредактированные снимки, сделанные электронными микроскопами, и никогда не можем быть уверены в том, что цвета на них имеют хоть какой-то смысл». Это так, но прозрачное стекло его произведений тоже мало похоже на клубки белка и нуклеиновых кислот, из которых состоят реальные вирусы. Возможно, секрет его успеха в том, что стеклянные бактерии просто красивы. А может быть, людям нравятся смертельно опасные вирусы, которые можно взять в руки.
