Из ученых в художники: как Грег Данн рисует... нервами и нейронами

В те годы темой его интересов была эпигенетика — наследование изменений активности генов, не связанное с последовательностью их ДНК. «Меня всегда увлекали проблемы баланса между врожденным и приобретенным, "природным" и "искусственным", — добавляет Грег. — А особенно интриговал вопрос о том, до какой степени человек способен целенаправленно изменять условия своей жизни, преодолевать свой "генетический рок", свои наследственные склонности к определенным болезням, психическим расстройствам и т. п.».

Однако чем больше ученый погружался в хитросплетения нейронов, тем ярче за ними проступало нечто другое, нечто неуловимое, нащупать которое удалось далеко не сразу. «Это был для меня счастливый день, — вспоминает художник, — день, когда я внезапно заметил, что тонкие окрашенные препараты клеток под микроскопом так похожи на картины обычного макромира, окружающего нас». Глядя в объектив, Грег любовался нейронами, которые внезапно показались ему густыми лесными зарослями.

Это сходство, по его мнению, выходит далеко за рамки чисто символического. И дерево, и нервная клетка, и все живое возникло и развивалось сходно, с тем чтобы как можно более эффективно получать ресурсы — будь то солнечный свет и вода или сигналы от контактов с другими нейронами — и, преобразуя, передавать их дальше по «цепочке жизни». «Эта общая цель по законам конвергенции создала и схожие внешние формы, — продолжает Грег Данн. — Кажущееся случайным ветвление клеток и веток — это, по сути, фрактальные структуры, которые в разных масштабах и на разных уровнях снова и снова возникают в природе».

Прозрение совершило настоящий переворот в жизни ученого — и буквально на глазах он стал превращаться в художника. «Став художником, я продолжаю исследовать мозг, только методами искусства, — говорит Грег Данн. — Поэтому мои работы фактически одной ногой стоят на почве научного знания, а другой — в области живописи и фотографии. Вообще, чем дальше я ухожу от настоящих научных исследований, тем тоньше оказывается граница между ними». Вся разница, по словам Грега, состоит в том, что наука раскрывает что-то, уже существующее в мире, а искусство привносит в него нечто новое.

Больше всего изысканные узоры и нити нейронов на микропрепаратах напомнили Грегу горные, лесные пейзажи «дзенских» мастеров Китая и Японии. Это совпадение было почти поразительным: «Под микроскопом все выглядело в точности таким, как изображалось в технике, отточенной веками изобразительного искусства, — добавляет художник. — Это были те же ветвящиеся структуры фракталов». Препараты казались почти готовыми картинами, не хватало лишь нескольких деталей.

Грег считает, что искусство не терпит точной научной размеренности. Ему требовался элемент спонтанного вдохновения, непредсказуемости — и после некоторых поисков эта ключевая деталь была найдена. «Я придумал не слишком сложную технику разбрызгивания чернильных пятен и, доработав ее, добился, чтобы они оставляли такие же случайно ветвящиеся следы на картине», — поясняет художник. Это напоминает о его старом интересе к эпигенетике: Грег направляет природу в нужную ему сторону.

Такая работа дается ничуть не легче, чем настоящий научный поиск. Художник делает массу набросков, предварительных эскизов, оттачивая цветовую палитру и композицию. «Часто я пытаюсь найти новый, живописный взгляд на определенный вид нейронов или определенную концепцию работы мозга, — говорит Грег. — Это заставляет подбирать соответствующие техники визуализации. Если я хочу показать, скажем, ветвящиеся отростки пирамидального нейрона, я выберу строгий черный цвет на сверкающем золотом фоне — такой вариант лучше покажет тонкость их структуры. Если речь о демонстрации более сложной структуры, то, скорее, придется использовать "отражательное микротравление" — метод, который я создал вместе с моим коллегой, физиком и инженером Брайаном Эдвардсом».

Техника, о которой говорит художник, позволяет вытравить копии клеточных микроструктур в тончайших золотых пластинах, каждая из которых отражает свет под определенным углом. Рассматривая такую картину с разных сторон, можно увидеть каждую деталь, то проявляющуюся, то исчезающую перед глазами. «Метод для меня не самоцель, — добавляет Грег Данн, — я всегда стараюсь, чтобы он служил моей художественной задаче, а не подстраиваю эти задачи под него».

Работы Данна и Эдвардса стали настоящими хитами у профессиональных нейрофизиологов. Возможно, это связано с глубокой, вполне академической проработкой и пониманием «темы», а возможно — с ярким и неожиданным художественным взглядом на привычный предмет их исследований. «Люди всегда следуют за своими эмоциями, — говорит Грег, — и наблюдение красивой, вдохновляющей картины способно всерьез стимулировать их на новые поиски». Популярны «нервные» картины и у публики. В той невероятной сложности, которой достигла современная наука о мозге, обычным людям она плохо понятна, а значит — и неинтересна. Но в том виде, в котором предлагает взглянуть на нее Данн, она может привлечь каждого. В этом смысле его работы — как наша «TechInsider» — выполняют в современном обществе важнейшую роль налаживания коммуникаций между теми, кто исследует мир, и теми, кто в нем живет.

В то время как большинство научных иллюстраторов стараются максимально упростить свой предмет, облегчив восприятие ключевых его деталей, Грег движется в обратном направлении. «Надеюсь, это позволит многим обычным людям осознать невероятную сложность нашего мозга», — говорит художник.