Кто изобрел гитару: Эдди Ван Хален

Это была проблема: отец играл на саксофоне и кларнете. И если на саксофоне не приходится закрывать пальцами отверстия (для этого существуют клапаны), то на кларнете это необходимо. Недолго думая, отец приладил к кларнету клапан от саксофона и продолжил играть.

Не менее достойно он вышел из положения, когда с возрастом стал терять зубы. Нижние зубы необходимы для игры на язычковых духовых инструментах. Вместо того чтобы идти к дантисту, он вырезал себе отличный протез из фторопласта и надевал его, когда нужно было играть.

Как ни забавно, его приключения пробудили во мне тягу к техническому творчеству. Я понял: если что-то ведет себя не так, как тебе хочется, всегда есть способ это исправить.

Мой стиль игры сформировался под влиянием того обстоятельства, что я не мог позволить себе купить педаль перегруза. Мне приходилось как-то выжимать эти звуки из своей гитары. За первую серьезную работу я взялся у себя дома. Я хотел поставить дополнительные звукосниматели, так как звук стандартных меня не устраивал. Ручного фрезера у меня не было, да я и не знал, что это такое. Поэтому я стал выдирать куски дерева из корпуса отверткой. Вся комната заполнилась опилками и стружкой. Но у меня была цель. Я знал, чего хотел, и не унимался, пока не добился своего.

Большинство гитарных грифов слишком пухлые, поэтому я взял наждачку и сделал гриф плоским. Мне пришлось сменить лады на нескольких гитарах, так как я хотел «побрить» накладку грифа, чтобы сделать его еще более тонким. Плоский гриф позволял мне делать более глубокие «подтяжки» (бенды), тянуть струну что есть мочи, не опасаясь, что она «споткнется» о соседний лад. При этом я мог опустить струны максимально низко, чтобы экономить силы и играть быстрее.

Еще одна проблема, по крайней мере с «Фендерами», заключалась в толщине лака, которым покрывают накладку. Когда ты играешь быстро и потеешь, пальцы начинают скользить по лакированному глянцу или прилипать к нему. Я не мог этого стерпеть, поэтому, когда я строил свою первую гитару сам, я использовал накладку из натурального нелакированного дерева. Масло и мой собственный пот пропитали ее, сделав идеально гладкой. Потребовалось очень много играть, чтобы это сработало, но оно того стоило: натуральный материал намного приятнее, чем любой синтетический лак.

Механизмы тремоло (они же «качалки» или «машинки») никогда не желали держать строй. Причина крылась в порожке — маленькой детали в конце грифа, которая определяет положение струн на пути к колкам. На первом альбоме я использовал стандартное тремоло Fender. Опираясь на порожек, струна изгибается. В этом месте образуется напряжение и трение. Когда рычаг натягивает струны, они скользят в пазах порожка, а затем трение мешает им вернуться в первоначальное положение, поэтому строй «сползает». Я сделал собственный порожек с широченными пазами с профилем, похожим на днище лодки, и капнул туда масла, чтобы струны скользили легко. Накручивая струну на колок, я навивал витки не ниже отверстия, как обычно, а выше, чтобы струна проходила через порожек почти прямо, не изгибаясь. Теперь, даже когда я дергал тремоло как сумасшедший, гитара железно держала строй. У моего изобретения был и побочный эффект: когда я играл на открытой струне, не прижимая ее к грифу, она легко выскакивала из своего паза. Приходилось постоянно помнить об этом и прижимать открытые струны к порожку, как к нулевому ладу.

Нет такой силы, с которой я был бы не готов сразиться, чтобы мой усилитель стал еще горячее. Однажды я открыл усилитель и увидел там нечто. Позже я узнал, что это был электрический контур, управляющий током смещения, который подается на сетки ламп, сдвигая их рабочий диапазон в сторону большего или меньшего усиления. А тогда я просто ковырялся в нем отверткой, пока не дотронулся до огромной синей штуки. Мне показалось, что сам Майк Тайсон нокаутировал меня ударом в грудь. Мое тело противоестественно изогнулось, и его отбросило на метр от усилителя. Синей штукой оказался конденсатор — тогда я не знал, что они накапливают напряжение.

Усилитель Marshall, который я притащил домой из магазина, где работал консультантом, хорошо звучал только на полной громкости. Стоило сделать чуть тише, и весь перегруз разом пропадал. Чего я только не пробовал: засовывал усилитель в пластиковый кофр, ставил к стене, клал динамиком вниз. Каждые полчаса у меня перегорал предохранитель.

Счастливый случай привел меня к автотрансформатору Variac. Я принес домой другой Marshall, и мне в голову не могло прийти, что это была европейская модель под напряжение 220 В, а не 110, как у нас в Америке. Я включил его и стал ждать, пока он нагреется. Но шли минуты, а усилитель не издавал ни звука. Взбешенный, я ушел, не выключив усилитель. А вернувшись через час, обнаружил, что он звучит как разогнанный до максимальных оборотов Marshall, только очень тихо. Тут-то я и понял, что дело в напряжении. У нас дома были навороченные диммеры для люстр, и я попробовал подключить усилитель к одному из них. Разумеется, я перепутал обмотки трансформатора в диммере и закоротил весь дом. Пришлось пойти в магазин и попросить подыскать для меня «диммер» помощнее и понадежнее. Мне показали Variac — автотрансформатор с регулятором напряжения и функцией стабилизатора. Их используют для регулировки скорости моторов или яркости фонарей, а также для подключения европейских приборов. Для меня же Variac стал ручкой громкости, которая не влияет на характер звука, количество перегруза или обратную связь.

Моей первой серьезной гитарой стала Gibson Les Paul Goldtop. Я был настоящим фанатом Эрика Клэптона и не раз видел его с такой гитарой на фотографиях. Только на его гитаре стояли хамбакеры (мощные звукосниматели с двумя катушками), а на моей — «мыльницы», однокатушечные синглы P-90. Первым делом я выстругал с обратной стороны корпуса углубление под хамбакер. На концертах зрители недоумевали: «Как он выжимает такой звук из обычных синглов?» А дело в том, что они просто не видели хамбакера, который я невольно закрывал правой рукой во время игры.

Когда моя гитара была черно-белой, я сам вырезал для нее пикгард (пластмассовую накладку на корпус), чтобы закрыть дырки от удаленных звукоснимателей. Однако, когда я добавил красной краски (так сейчас выглядят все мои «стратокастеры»), черная накладка стала смотреться неуместно — она закрывала половину красот. Я отрезал большую часть пикгарда, прикрыв лишь ручку громкости и переключатели звукоснимателей. А чтобы замаскировать дырку, поставил в нее неработающий звукосниматель. Я не хотел никого обманывать, просто не знал, как подключить его снова.

Последним серьезным шагом для меня стала пропитка звукоснимателей парафином. Гитарные датчики склонны к обратной связи — мерзкому писку сродни тому, который издает микрофон, если поднести его к динамику. Я подумал, что это может быть связано с вибрацией отдельных витков на катушках датчиков. Не знаю, как я до этого додумался, но я купил несколько брикетов парафина, растопил их в консервной банке и стал окунать в нее звукосниматели. Я испортил немало датчиков, расплавив их пластиковые корпуса, но наконец научился контролировать процесс: вовремя выуживать датчики, давать им остыть, а затем пропитывать вновь. Когда я впервые включил гитару, встал прямо напротив усилителя и не почувствовал ни капли лишней обратной связи, я буквально улетел на небеса. Наконец все сошлось воедино, и я сказал себе: «Я могу рвать тремоло на части, мой Marshall разогрет докрасна, меня уже не остановить!»

Патенты Эдди Ван Халена

Всего их было три. Один закончился в этом году, но два остались. 1. U.S. Patent #388117 Головка грифа: колки располагаются на головке грифа так, чтобы струны тянулись к ним от самого бриджа строго по прямой. Это решение сводит к минимуму трение струны о нижний порожек, помогая ей вернуться в прежнее положение после подтяжек. 2. U.S. Patent #4656917 Упор для музыкального инструмента: скоба, откидывающаяся с обратной стороны корпуса, поддерживает гитару в горизонтальном положении, позволяя гитаристу играть на ней, как на наколенной слайд-гитаре.