Тьерри Милле: скульптура в стиле Жюля Верна

Герой книги «Двадцать тысяч лье под водой» капитан Немо — талантливый изобретатель и ученый, который сконструировал первую в мире подводную лодку и, стремясь к уединению, вынужденно отправляется вместе с верными людьми изучать океан и его жителей, отважно сражаясь с морской стихией и противниками. Эта книга, хорошо описывающая подводную стихию, нашла отражение и в творчестве Тьерри: одна из его работ — «Три морских дьявола» (3 Raies Manta, 2003), которые подобно трем гигантским скатам («морской дьявол» — это другое название ската-манты) синхронно перемещаются в водной толще. Но несмотря на свое пугающее прозвище, манта — в отличие от многих других скатов — не представляет опасности для человека. Работы Тьерри — тоже.

Милле любит играть с оптическими иллюзиями. Например, если посмотреть на работу Souffle-Nuage (2004) со стороны, едва ли кто-то сможет выделить в ней что-то примечательное: скульптура как скульптура, которая колышется от прикосновения руки или воздушного потока. Но если подойти ближе, то можно увидеть, что в основании статуэтки лежит зеркало, — через него и нужно рассматривать происходящее: в нем видно отражение «облака», в которое превращается лист металла, оно словно парит в воздухе под действием сильного ветра. Как и его коллега Бен Лайт (о нем мы рассказывали в № 1'2015), Тьерри старается завлечь зрителя на свою территорию через естественное любопытство и помогает смотреть на вещи под другим углом, причем в прямом смысле.

К подобным работам нужно отнести и «Сотрясение разрядов» (Tremblement de Chiffre, 2005), в котором задействованы ртутная лампа и линза Френеля. Как правило, этот тандем широко используется во время производства прожекторов и других осветительных приборов, но Тьерри нашел им применение, с оптикой напрямую не связанное. Один из серьезных недостатков линзы Френеля — отображение ложных изображений, на чем, собственно, Милле и решил сыграть: через линзу отображается оптическая иллюзия, «раздваивающая» лампу, поэтому, в зависимости от положения металлического основания на цифровом круге, меняется вид оптической иллюзии.

Любимые материалы Тьерри — дерево и медь. В основном скульптор работает в «малом жанре» и собирает из миниатюрных деталей скульптуры настольного формата. Другое дело, что не всегда эти детали являются классическими элементами лабораторных приборов. Например, для «Истории красоты» (Histoire de la Beautè, 2007) Милле использует маленький бронзовый бюст, а для «Алтаря приманок» (Autel des leurres, 2007) — статую человека. Впрочем, это не кинетика, а неподвижные скульптуры, с которых Тьерри начинал свою карьеру. Наименование бренда, под которым работает Милле, Stabilemaker, обманчиво. Стабиль, несмотря на «стационарное» название, представляет собой самую что ни на есть кинетическую скульптуру, изобретенную классиком жанра Александром Калдером. Стабилем называется скульптура, закрепленная на неподвижном основании, но имеющая достаточное количество степеней свободы, чтобы двигаться от ветра или толчка. Многие скульптуры Милле сделаны по тому же принципу.

Тьерри не чурается и классического принципа многих кинетистов — сконструировать что-либо из всякого лома. Например, для создания «Птицы-воина» (Oiseau-Guerrier, 2004) — статуэтки, своим видом напоминающей древнеегипетского бога Ра, — Тьерри использовал типичный металлический конструктор, на котором выросло не одно поколение советских детей (впрочем, аналогичная калька с оригинального британского Meccano была в каждой стране). Наверное, по этой причине, несмотря на мистический вид «Птицы-воина», нашему соотечественнику бросается в глаза нечто неуловимо знакомое и родное.

Определенное внимание Милле уделяет и звуковой скульптуре. С долей иронии он использовал музыкальные тарелки в качестве подставок под скульптуры, а в 2003 году сделал скульптуру-стабиль «Рождение Вселенной» (Naissance de l’Univers), в которой тарелка используется по прямому назначению: движение элементов вызывается ударом по ней. Зрители, проходящие мимо работы на выставке, могут сами ударить по тарелке прилагающейся палочкой. Есть в арсенале Тьерри и полноценный звуковой аппарат: речь идет о «Дождевой машине» (Appareilà Pluie, 2001), которая позволяет воспроизвести звук дождя в закрытом помещении. Подобные аппараты широко применялись для создания звуковых эффектов в театре и кино, но сегодня это в первую очередь произведение искусства. Расслабиться под такой прибор не получится — нужно все время вращать рукоять барабана. Другое дело, что «дождевой барабан» отлично вписывается в контекст Викторианской эпохи, духом которой наполнено все творчество скульптора.

Милле не обошел вниманием и эоловы арфы — инструменты, генерирующие звук под действием ветра. По схожему принципу функционирует инструмент «Большое окно» (Grande Fenêtre, 2004), напоминающий гибрид дверного колокольчика в восточном магазине и декоративной подвески. Вместо бамбука и меди Тьерри нередко использует современные материалы, например плексиглас, как бы глядя на предмет сквозь призму научно-технического прогресса.

Тьерри избежал классической участи скульптора-кинетиста: получить первое бесполезное образование, затем уйти в скульптуру, затем получить второе профильное. Он кинетист по призванию, с самого начала — азы работы со скульптурой и механизмами он познавал в Школе изящных искусств в Труа, специализируясь именно на технических искусствах. По окончании обучения он переехал в Тулон, где живет по сей день. Дом Милле выполняет не только бытовые, но и представительские функции: внутри располагается экспозиция из работ скульптора, на которые может посмотреть любой, кто желает заказать себе необычную вещь.

Тьерри считает свои работы чем-то средним между экспонатами кунсткамер и классическими скульптурами на грани сюрреализма. Милле говорит, что посредством своего творчества он общается со зрителями на протоязыке, который проходит на пересечении пантомимы и ребуса: его работы невольно играют на наших подсознательных талантах и ощущениях. С их помощью он пытается зацепить чувства и пробудить способности понимания смысла без слов, объединяя и противопоставляя в своих работах материалы, движения и физические свойства. По словам скульптора, он старается выразить суть своих идей и механизмов таким образом, чтобы к его работам было и вовсе невозможно подобрать словесный эквивалент для описания. Таким образом, Тьерри заставляет наше воображение искать новые смыслы.

Впрочем, вся эта философия предназначена для искусствоведов. Обычный зритель, рассматривая скульптуры Милле, просто погружается в мир Жюля Верна, в парижский Музей искусств и ремесел, в эпоху меди и пара. Нужно ли что-либо еще?