Любимый яд Агаты Кристи: как убивает стрихнин

Стрихнин казался универсальным средством. Психолог Карл Лешли пришел к выводу, что благодаря этому веществу крысы быстрее находят выход из лабиринта, а марафонцу Томасу Хиксу стрихнин в 1904 году помог завоевать олимпийское золото. Студенты-медики пользовались стрихнином, чтобы взбодриться при подготовке к экзаменам, и, говорят, даже Адольф Гитлер после разгрома немецких войск под Сталинградом принимал стрихниновый тоник.

Однако у стрихнина есть и темная, зловещая сторона, которая нашла отражение в литературных произведениях и кино. В повести Артура Конан Дойля «Знак четырех» доктор Ватсон, верный спутник Шерлока Холмса, по необычной гримасе жертвы определяет, что убийство было совершено с помощью стрихнина. На киноэкране отравление стрихнином показал Альфред Хичкок в легендарном фильме «Психо»: Норман Бейтс использует стрихнин, чтобы убить свою мать. Не так давно, в 2014 году, стрихнин упомянул «Король ужасов» Стивен Кинг в романе «Мистер Мерседес». Стрихнин был излюбленным ядом Агаты Кристи — он появляется уже в ее дебютном детективном романе «Загадочное происшествие в Стайлзе». Кристи описала последствия отравления стрихнином настолько точно, что это отметили в рецензии The Pharmaceutical Journal. «Роман обладает редким достоинством правильного изложения фактов, — признавали специалисты. — Он написан так хорошо, что у нас появляется искушение предположить у автора фармацевтическое образование».

Почему же стрихнин так часто фигурирует в произведениях художественной литературы? Возможно, дело в том, что отравления этим ядом чрезвычайно распространены и подробно описаны. Вообще, в десятке самых популярных ядов для совершения преступлений стрихнин занимает третье место, уступая лишь мышьяку и цианиду.

Стрихнин, так же, как и атропин, кофеин, никотин и даже кокаин, относится к растительным алкалоидам. Все эти горькие на вкус соединения обычно содержатся в тех частях растения, которые нужно защитить от поедания. Забавно, что эффект получился обратный: люди начали прилагать большие усилия, чтобы собирать эти растения именно ради содержащихся в них алкалоидов.

Стрихнин добывают из растений рода Strychnos — название придумал в 1753 году сам Карл Линней, великий классификатор живой природы. Хотя стрихнин присутствует во всех растениях рода Strychnos,главным его поставщиком является чилибуха — ее латинское имя, Strychnos nux vomica, пусть и звучит по-научному, означает всего лишь «рвотный орех». Ареал этого вечнозеленого дерева находится в Индии, Шри-Ланке, Тибете, Южном Китае и Вьетнаме. В Азии чилибуха вообще встречается довольно часто, однако историй ее применения в сомнительных целях там очень мало. Неизвестно, связан ли сей факт с искренним нежеланием местных жителей использовать стрихнин в качестве орудия убийства или об этом просто не сохранилось свидетельств, однако в Азии с помощью стрихнина в первую очередь уничтожают вредных животных, например крыс. На европейском рынке стрихнин появился с развитием мореплавания. Крысы на кораблях были всегда. Морякам не нравилось, что эти зверьки поедают их продовольственные запасы и разносят болезни, поэтому стрихнин стал в торговом флоте популярным средством для борьбы с грызунами. В конце XIX века в Лондон привозили почти пятьсот тонн семян растений рода Strychnos ежегодно — в основном для истребления вредителей, в том числе мышей и крыс. Фармацевты обычно не продавали этот препарат, зато под названием Vermin Killer он был вполне доступен в пакетиках по три и шесть пенни.

Средство, выпускавшееся под наименованием Butler’s Vermin Killer, состояло из смеси муки, сажи и стрихнина. Отраву нужно было нанести на кусок хлеба или сыра и оставить на ночь на кухонном полу. Действовала она так быстро и так эффективно, что грызуны подыхали моментально и их трупики часто валялись рядом с приманкой.

Стрихнин встречался настолько повсеместно, что просьба продать «порошок от грызунов» — с какой бы то ни было целью — не вызывала никакого удивления.

С помощью этой отравы боролись не только с грызунами, но и с бродячими собаками и кошками. В мае 1892 года писатель Генри Рэндольф решил избавиться от раздражавшей его кошки. Он приобрел немного стрихнина и, как пристало любому здравомыслящему литератору XIX века, положил отраву в выдвижной ящик у кровати, а, скажем, не в банку с надписью «Яд» где-нибудь в сарае. Однажды ночью Рэндольф проснулся и решил принять хинин, другой горький алкалоид. Конечно, в темноте он перепутал флаконы и выпил стрихнин. Через три с половиной часа он умер. Думаю, мораль этой истории проста: не держите яд на столике у кровати.

Стрихнин, как и все растительные алкалоиды, имеет горький вкус — более того, стрихнин прославился как самое горькое вещество, известное человеку, и стал образцом, по которому ранжируют другие горькие вещества. Еще один растительный алкалоид, известный своей горечью, — это хинин. Его применяли как средство от малярии, а также для лечения судорог в ногах. В Наполеоновскую эпоху французские врачи руководствовались довольно сомнительной логикой: если хинин — горький белый порошок — приносит пользу с медицинской точки зрения, значит, любой горький порошок белого цвета тоже непременно будет полезен для здоровья. Из этого был сделан вывод, что стрихнином, так же, как и хинином, можно лечить различные недуги, включая малярию. К счастью для множества французских пациентов, вскоре пришло понимание, что подобный подход к разработке препаратов вовсе не такой разумный, каким кажется на первый взгляд, и лечить болезни произвольно взятыми горькими белыми порошками прекратили.

Среди всех ядов, применяемых для совершения убийств, стрихнин, вероятно, один из наиболее коварных. Он погружает жертву в агонию, а свидетели вынуждены смотреть на это ужасающее зрелище, не в силах хоть как-то помочь и утешить умирающего. Стрихнин истязает человека, ломает тело мучительными спазмами и лишь потом позволяет смерти положить конец этому аду на земле. Первые симптомы — общие мышечные судороги и негибкость конечностей — начинают появляться через несколько минут после инъекции, вдыхания или проглатывания стрихнина. Мышцы челюстей сводит тризм — спазм, вызывающий потерю подвижности. Другие лицевые мышцы искажают рот преувеличенной, гротескной «сардонической улыбкой» — эту гримасу по-латыни называют risus sardonicus. Далее следует спазм остальных мышц тела. Приступ неконтролируемых сокращений длится от трех до четырех минут, потом наступает некоторое облегчение, а спустя несколько минут — очередная волна конвульсий. Через считаные часы после контакта со стрихнином человек умирает.

Мышцы спины у людей обычно намного сильнее, чем мышцы живота, поэтому устойчивое сокращение и тех, и других после отравления стрихнином часто ведет к резкому выгибанию спины. Тело жертвы в этот момент опирается лишь на тыльную часть головы и на пятки — такую позу называют «опистотонус».

Во время судебного процесса одна из соседок Матильды Кловер вспоминала обстоятельства ее смерти: «Я уже легла спать и вдруг проснулась от каких-то воплей. Это было в задней комнате, под спальней Кловер». Женщина рассказала, что разбудила хозяйку и они вдвоем отправились посмотреть, что там стряслось. «Матильда лежала поперек кровати, ее голова была между стеной и матрасом. Она кричала от страшной боли. Иногда казалось, что ей становится легче, но потом приступ начинался опять. Все тело били судороги». В глазах полиции и следствия ужасные симптомы, которые наблюдали несчастные свидетели кончины Кловер, без сомнений указывали на то, что она пала жертвой разбушевавшегося отравителя — доктора Крима.

Как уже говорилось в этой главе, Агата Кристи любила стрихнин за драматизм, который сопровождает смерть жертвы. Вот описание поразительной кончины миссис Эмили Инглторп, героини ее самого первого детективного романа «Загадочное происшествие в Стайлзе»: «Следующая конвульсия подняла ее с кровати так, что она опиралась на запрокинутую голову и на пятки, в то время как все тело невероятно изогнулось».

У жертв отравления стрихнином часто очень сильно краснеет лицо: перенапряженным мышцам не хватает кислорода, поэтому кровеносные сосуды расширяются, что и приводит к появлению румянца. Сердцебиение постепенно становится хаотичным, из-за чего повышается артериальное давление и учащается дыхание. Смерть в итоге наступает от асфиксии, так как мышцы диафрагмы устают и уже не могут сокращаться. Жертва в это время находится в полном сознании, пытается заставить себя сделать вдох, наполнить грудь живительным кислородом, но измученные мышцы уже не слушаются разума. Одна из самых жестоких особенностей такого отравления заключается в том, что чувства в этот момент обострены и человек отчетливо осознаёт, что не сможет выбраться из смертельного водоворота.

Стрихнин поражает нервы центральной нервной системы (ЦНС), которая передает сигналы между головным мозгом и другими отделами нашего организма. В этой части нервной системы есть особые «двигательные» нейроны, которые, как подсказывает название, занимаются передачей сообщений в мышцы. Благодаря таким приказам вы, например, перелистываете страницы этой книги, встаете со стула, завариваете себе чашку чая и выполняете другие действия. Интенсивность импульсов, идущих по двигательным нейронам, может увеличиваться и уменьшаться, меняя тем самым силу мышечных сокращений. Представьте себе радио или мобильный телефон: звук можно сделать громче или тише одним касанием. То же самое верно для ЦНС, где нейрохимические вещества помогают либо усилить сигнал, либо, наоборот, ослабить его. Благодаря этому одни и те же мышцы руки могут нежно держать младенца или крепко сжимать кувалду.

Одним из механизмов уменьшения интенсивности сигнала, идущего по двигательному нейрону, является глицин. С точки зрения размера молекулы это самая маленькая из всех аминокислот. В мембранах нервов есть особые глициновые рецепторы — белки, которые распознают молекулу глицина и крепко удерживают ее. Когда глицин связывается с нервными клетками, он действует как тормоз: нерву становится значительно труднее проводить сильный сигнал, а значит, уменьшается и последующее мышечное сокращение. Это хорошо, так как позволяет нервам не просто слать сигналы по малейшему поводу, а вызывать четко скоординированную реакцию.

Стрихнин связывается с глициновым рецептором в три раза прочнее самого глицина и, в отличие от него, не успокаивает сигнал, а усиливает его, стимулируя мышцы к продолжительным интенсивным сокращениям при малейшем возбуждении. Мышцы челюсти от этого сжимаются, и возникает тризм, а мышцы спины и живота сокращаются даже при минимальной мозговой активности, что и становится причиной развития опистотонуса — классического симптома отравления стрихнином. Спазмы, как правило, происходят волнообразно, причем приступы идут по нарастающей до тех пор, пока мышцы диафрагмы не истощатся, дыхание не прекратится и жертва не погибнет. Вдобавок к неконтролируемым мышечным спазмам избыточные, чрезмерно сильные сигналы, поступающие из глаз и ушей, заставляют жертву острее осознавать, что происходит с ней и вокруг. Последствия наступают настолько быстро и резко, что, если сразу же не начать лечение, шансы выжить ничтожны.

Если стрихнин так ужасен, почему же его считали тонизирующим средством? Кому в голову пришла мысль, что препарат, заставляющий мышцы биться в конвульсиях вплоть до разрыва сухожилий, будет работать на повышение результативности? Дело в том, что, как гласит упомянутая в первой главе фраза Парацельса, яд определяет доза и в небольшом количестве стрихнин, усиливая мышечные сокращения, действительно мог бы улучшить спортивные результаты.

Это было продемонстрировано на миногах и головастиках — они начинают активнее плавать, — но распространяется ли этот эффект на человека, сказать не так просто. Когда Томас Хикс на олимпийском марафоне 1904 года пересек финишную черту и рухнул, было не вполне ясно, связан ли его успех с двумя миллиграммами стрихнина, которые ему дал менеджер, или с изрядной порцией бренди, которую он употребил во время забега.

Примечательно, что Хикс оказался не последним олимпийцем, решившим с помощью стрихнина улучшить свои результаты: на Олимпийских играх в Барселоне 1992 года после положительного теста на это вещество дисквалифицировали китайского волейболиста У Даня, по той же причине на Олимпийских играх 2016 года в Рио-де-Жанейро лишили бронзовой медали киргизского тяжелоатлета Иззата Артыкова. Вероятнее всего, применение стрихнина в качестве тоника — шарлатанство, а не наука.

По материалам книги «Яды: великолепная история человечества»