Самоходные стулья и кинетические медведи: абсурдное искусство Тео Каккуфы

Вот опрокинутый стул. Он беспомощно шевелит в воздухе ножками, но его попытки вновь обрести почву бессмысленны и обречены на провал. Следующее пятно света — уютная кровать с зияющей раной в самом центре. Разрез на покрывале выполнен отточенным скальпелем, края тканей аккуратно отведены в стороны, и можно заглянуть внутрь, увидеть внутреннюю жизнь этого странного организма. А там — настоящий водоворот, затягивающая в себя воронка. С нарастающей тревогой мы переходим от кровати к комоду и видим, что и он охвачен стихией: каждый ящик роняет вниз перекручивающиеся струйки воды. Становится понятно, что этот предмет мебели — уже не хранилище для белья, а причудливый рукотворный фонтан.

Это вовсе не кошмар, и даже не полное скрытой тревоги и выжидающей опасности царство неизведанного. Даже если отчаянно хочется ущипнуть себя и проснуться, все равно не получится вырваться из сюрреалистичного мира, потому что все это происходит наяву — в галерее работ британского художника Тео Каккуфы.

Тео живет в Лондоне и имеет за плечами солидное художественное образование: Центральный колледж искусства и дизайна имени Святого Мартина (правда, в 1986 году, когда там учился Каккуфа, он был просто школой искусств), Королевская академия художеств, а затем и Кингстонский университет. Но, несмотря на то что весь его учебный и профессиональный опыт лежит в сфере искусства, Тео демонстрирует горячий интерес и глубокое уважение к инженерным профессиям. Великие изобретатели вдохновляют его не меньше, чем любой прославленный скульптор или художник. Так что неудивительно, что механика часто становится составной частью его работ. Однако при всей технической точности исполнения его экспонаты — это не плод сугубо рационального, технического ума, холодного и здравомыслящего. Их сущность прорывается на поверхность через много слоев рационального мышления, решающего конкретные практические задачи. Кажется, что помимо творчества механиков и собратьев по цеху Тео в не меньшей степени вдохновляется философией и литературой.

По крайней мере одна литературная ассоциация явно проходит через его творчество: некоторые работы Тео перенеслись в нашу реальность из парадоксальных, сюрреалистических миров Франца Кафки. Опрокинутый стул, беспомощно шевелящий ножками, подобен главному герою рассказа «Превращение». Когда Грегор Самса, проснувшись однажды поутру, обнаруживает, что превратился в навозного жука, он сталкивается с абсурдным свершившимся фактом. Ему ничего другого не остается, кроме как принять это как должное и бороться за жизнь уже в новой форме, вопреки здравому смыслу.

Правда, в работах Тео нет такого давящего ужаса и отчаяния, все они скорее забавны, чем трагичны, пусть иногда трагический подтекст и вырывается на передний план. Но и Кафка не преподносит жестокость своего параноидального мира в чистом виде, предлагая читателю смотреть на происходящее через призму странного юмора. Именно юмор позволяет немного отстраниться от героя, уйти от слишком болезненного сопереживания. Работы Тео тоже требуют от зрителя чувства юмора, даже когда таят в себе более глубокий, философский подтекст.

Помимо сумасшедшей домашней утвари, Тео, например, создал целую серию механических мишек Тедди из различных материалов. Самый известный из них — Tic-Toc — вообще не имеет «корпуса» и выполнен из проволоки, через которую хорошо виден двигатель и внутреннее устройство куклы. А работа Bowler Bird и вовсе представляет собой макет. Сперва она кажется просто проволочной птицей, нелепо прикрепленной к мужскому котелку. Но если посмотреть в записную книжку Тео, становится понятно, что котелок должен иметь размеры с двухэтажный дом, а птица — это нечто вроде огромного перископа. Просто Тео не стал делать эту кафкианскую структуру в ее настоящем размере.

Из тематических творений Тео можно собрать полноценный интерьер, обставив «творчески доработанными» предметами мебели целый дом. Например, в гостевой спальне можно поставить «Лунную кровать» (Moon bed). Это вполне классическая простая кровать с металлическим каркасом, но на очень высоких, тонких ножках, уносящих ложе куда-то под потолок. Общей геометрией эта кровать напоминает слона с картины Сальвадора Дали.

А вот более сложный, кинетический объект — платяной шкаф, дверца которого имеет круглый центральный элемент. Это то ли сейфовый запор, то ли циферблат — впрочем, неважно, фишка в том, что он вращается, причем по каким-то своим законам. Возможно, каждый поворот изменяет содержимое шкафа до неузнаваемости.

«Домовитая» серия работ Тео — это не только предметы мебели, но и широкий ассортимент мелких бытовых приборов. Они собрались в гармоничный комплект экспонатов, способных украсить жилище каких-то полусказочных существ. Мясорубка, соковыжималка для цитрусовых, набор для шитья, триммер... Внешне они чем-то похожи на ожившие наивные картинки с фантазиями на тему «дома далекого будущего», каким его представляли еще в середине прошлого века. Но, если присмотреться поближе, становится понятно, что эти приборы мало ориентированы на использование человеком. Это словно отдельная ветвь эволюции: если бы какое-то время назад домашняя техника обособилась от человека и начала жить своей отдельной жизнью, то через несколько тысяч лет самостоятельного развития и мутаций она превратилась бы в нечто подобное. В этом тоже есть жутковатый эффект, но юмора и самоиронии все же больше. Действительно, за тысячелетия свободной жизни обычная мясорубка должна была обзавестись не только нефункциональными элементами, но и самоиронией.

Возвращаясь в комнату, заставленную необычными экспонатами, чувствуешь себя случайным зрителем, оказавшимся на пустынной театральной сцене. Реквизит расставлен по своим местам и ждет появления актеров. А пока можно только гадать, что за странные существа как ни в чем не бывало живут в такой обстановке и, кажется, с минуты на минуту появятся на сцене.

Работы Тео, наделенные богатой театральной символикой, требуют от зрителя активного творческого участия. Хотя в их основе часто лежат совершенно обыденные объекты, нарочито привычные и банальные, они предлагают зрителю возможность «творческой эвакуации» в некую иную реальность. Не случайно Тео так любит тему дверей, да и просто отверстий, позволяющих хоть одним глазком заглянуть во внутренний мир объекта. Предполагается, что внутри есть некое иное, фантазийное пространство. Нет никаких точных указаний на то, что оно в себе скрывает или что символизирует. Это лишь повод для личных размышлений. Несомненно одно: все объекты в галерее Тео тесно связаны с аспектами человеческого опыта и воображения, и это именно то, что придает им немного тревожный оттенок.