Искусство абсурда: безумные машины Ника Ремеджа

Получив образование графического дизайнера, Ник Ремедж с головой погрузился в опыты с визуальной стороной реальности. На протяжении своего карьерного пути (то есть с 1992 года) он, как и многие его коллеги, успел поработать над заказами из самых разных областей — начиная с моделей для телевидения и обложек для музыкальных дисков и заканчивая 3D-иллюстрацией. Сотрудничество с театром заставило Ремеджа вплотную заняться механикой: в 1996 году он разработал автоматизированный комплекс для детского шоу. Заказы на создание необычных машин не заставили себя ждать, и Ремедж окончательно нашел себя в кинетическом искусстве.

В своем творчестве Ник отталкивается от того, что обычно механизмы, создаваемые для использования на производстве и в быту, призваны быть максимально эффективными — экономить время, силы и всячески облегчать жизнь. И переворачивает эту идею с ног на голову. В своих машинах он делает ставку на бесполезность и неоднозначность, возводя эти качества в ранг художественного принципа. Материалом для творчества становятся детали механизмов, долго выполнявших свое прямое назначение. В новых воплощениях разнообразные представители бытового и промышленного хлама полностью утрачивают былой рационализм. Слегка попорченные временем или полностью вышедшие из строя, они словно погружаются в старческий маразм — каждый по-своему.

Некоторые машины Ника Ремеджа выглядят вполне осмысленными механизмами, способными четко выполнять свои задачи — в большинстве случаев, правда, весьма абсурдные. Другие словно колеблются в нерешительности — они лишь пытаются следовать какому-то стройному алгоритму, но сбиваются и сдаются, не выдерживая собственной тяжести. Сам Ремедж называет это «технологией из мира теней» — царства абсурда и парадоксов. Иногда это выглядит жутковато, иногда — комично, а порой просто вызывает недоумение.

Абсурдизм — главный, но не единственный источник творческих идей Ника Ремеджа. В качестве других вдохновителей он называет Индию и Лондон, кинематограф и кинетику, а также всевозможные «устаревшие» технологии, чуждые современному цифровому миру. Немалое влияние на его работу оказывает и случайно попадающий под руку материал — в основном это всякий мусор или просто неожиданные находки.

Особую любовь Ник Ремедж питает к колесам всех возможных видов и форматов — от огромных велосипедных до лаконичных мебельных. Многие его творения фактически только из них и состоят. Набор разнокалиберных колес соединяется в механизм посредством минимума вспомогательных деталей — для того, чтобы выполнять какое-то одно, как правило, предельно бесхитростное действие. Так, дюжина колес превращается в машину Back & Forth, совершающую монотонные движения вперед-назад. Одно из четырех касающихся земли колес зафиксировано в коротком желобе, ограничивающем амплитуду этих колебаний — едва ли более полуметра.

Вот и все действо. Другая машина с не менее говорящим названием Bumper (четыре колеса и электромотор) также постоянно занята тем, что катается туда-обратно. С той лишь разницей, что у нее ограничителями выступают две симметричные металлические планки спереди и сзади — своеобразные бамперы. Доезжая до стены, машина отталкивается от нее и начинает движение в обратном направлении, к противоположной преграде, — и так бесконечное число раз.

Несмотря на кажущуюся бессмысленность, в движениях этих машин есть стабильность, придающая механизмам некую логику. Это хорошо чувствуется на контрасте — когда смотришь на более иррациональные творения Ника Ремеджа. Они кажутся недоработанными, но в этом и состоит художественный замысел. Например, кинетический объект Unplugger приводится в движение электромотором и питается от розетки. После включения он планомерно отъезжает от стены, в конечном итоге выдергивая штепсель, и, разумеется, останавливается. На этом его рабочий цикл заканчивается — весь смысл движения машины заключается в том, чтобы остановить саму себя.

В других механизмах все иначе: действие, которое по логике должно быть единократным и завершенным, никак не может завершиться, повторяясь цикл за циклом, но так и не достигая окончательного результата, не в силах сломить некое упрямое сопротивление. Например, конструкция под названием Candle Blower состоит из двух элементов — собственно «задувателя свечи» и свечки на причудливо изогнутой металлической ножке. Механизм постоянно пытается задуть свечу, и это у него то и дело почти получается, но в итоге огонек все равно разгорается снова вопреки всем усилиям, и тщетные попытки потушить его раз за разом возобновляются — естественно, с тем же результатом.

Столь любимое Ником Ремеджем колесо — это еще и олицетворение замкнутого круга. Цикличность, вечный круговорот, движение по орбите легли в основу многих его работ. Где-то они обыгрываются с юмором, а где-то — почти с обреченностью. Так, Circle Cycle — это велосипед с необычным дизайном и не менее оригинальным ограничением практических возможностей. Его переднее колесо зафиксировано таким образом, что кручение педалей приводит лишь к движению на месте, не позволяя хоть сколько-нибудь продвинуться вперед.

Круговорот воды в природе отображен в необычной скульптуре Flow: вода льется из крана и попадает в воронку, из воронки — в чайник, а из чайника — снова в кран по прозрачной трубке. Есть в активе Ремеджа и воспроизведение более масштабных природных явлений: Orbit — это целая астрономическая модель. Механизм из множества колес олицетворяет крупное небесное тело, а более миниатюрный элемент на одном колесе — его спутник. Последний соединен с основной частью длинным металлическим штырем и, когда механизм работает, наматывает круги по своей орбите.

Все это, конечно, не более чем игра художника со зрителем — используемый творческий метод изначально отрицает всякую разумность и практичность. Но при более близком знакомстве в абсурде Ремеджа неожиданно становится заметно некое рациональное начало. В конце концов, столь любимая им цикличность — это уже сам по себе символ постоянства.