Рафаэль Лозано-Хэммер: как самый необычный художник Мексики соединяет науку и искусство

В отличие от скульпторов-кинетистов, Лозано-Хэммер не подчиняет свой творческий взгляд какой-то особой концепции. Он просто смотрит на вещи и думает: а почему бы не сделать вот такую штуку? Возможна ли она? Практически всегда оказывается, что возможна, только требует серьезных трудозатрат и финансовых вложений. С последними у мексиканца проблем нет: заказов у него хватает. Самые крупные организаторы торжеств приглашают Лозано-Хэммера для создания инсталляций в рамках их мероприятий, будь то Миллениум в Мехико, празднование вступления Ирландии в Еврозону или Олимпийские игры в Ванкувере.

«О! — как-то раз подумал Рафаэль, глядя на сканер в аэропорту. — Было бы интересно, если бы предметы, попадающие на сканер, не возвращались в карманы улетающих, а оставались на нем навсегда. Какая бы коллекция вышла!» И он построил сканер, предметы с которого никуда не исчезают. В «черный ящик» его инсталляции, получившей название «Пожалуйста, освободите карманы!» (Please Empty Your Pockets), встроена HD-камера. Зритель подходит, кладет какую-нибудь вещь из своих карманов на конвейер, та проезжает через черный ящик, где ее снимает камера, а когда зритель забирает ее с другой стороны, она... остается на ленте в виде изображения высокого разрешения — и ползет себе дальше. Изображение мгновенно проецируется на обратную сторону ленты с помощью проекторов, расположенных в нижней части прибора. Вроде простая идея, а попробуйте это реализовать, написать софт, собрать хард...

«О! — подумал Рафаэль в другой раз, рассматривая сейсмоскоп. — Почему лента этой штуки ползет только в одном направлении? Может, заставить сейсмоскоп рисовать портреты?» Последнее он осуществил в проекте «Сейсмоскопы» (Seismoscopes). Правда, нужно отметить, что в работу художника вкралась неточность: его прибор — это все-таки сейсмограф, а не сейсмоскоп. Последний отмечает лишь время первого толчка при колебаниях, а также его направление. Классический же сейсмограф фиксирует все типы сейсмических волн (в том числе вертикальную составляющую колебаний) и имеет вращающийся валик, на котором регистрирует сотрясения. Так вот, Лозано-Хеммер встроил в обычный плоттер сейсмо-сенсор. Плоттер, управляемый с iPad, рисует чей-либо портрет, параллельно фиксируя все сотрясения пола (от шагов зрителей, к примеру). Портрет получается более чем своеобразным, потому что печатающая головка каждый раз движется по новой траектории, диктуемой толчками, но при этом остается в неких границах, заданных программой. Всего Рафаэль сконструировал восемь таких плоттеров-сейсмографов, изображающих портреты известных философов прошлого — грека Секста Эмпирика, шотландца Дэвида Юма и других.

Одно из направлений мышления (сложно сказать «работы») Рафаэля Лозано-Хэммера — это объединение света и звука в одно целое. Порядка 15 инсталляций различных размеров посвящены преобразованию движения и звука в свет. И наоборот.

Самой крупной подобной инсталляцией можно назвать композицию «Громкий голос» (Voz Alta), созданную в память о страшных событиях 1968 года в Мехико, которые получили название «Резня Тлателолько». Проведение Олимпийских игр в Мехико в том году стало последней каплей в сосуде народного недовольства правлением президента Густаво Диаса Ордаса. Страна погрязла в нищете, коррупции и преступности, в то время как на Игры были выделены огромные деньги из трещащего по швам бюджета. Студенческое движение сопротивления ширилось, неоднократно проводило демонстрации протеста, направленные на свержение Ордаса. 2 октября 1968 года очередную демонстрацию безжалостно расстреляли правительственные снайперы и силы полиции, число жертв достигло 300 человек.

Инсталляция Лозано-Хэммера представляла собой систему из четырех мощных ксеноновых прожекторов (по 10 кВт) — главного и трех вспомогательных. На площади перед мемориалом «Резни» был установлен мегафон, а напротив — приемник звука. Любой человек мог подойти и сказать в мегафон что-либо в память об ушедших. Звук проходил через мегафон и приемник, после чего преобразовывался в систему световых пульсаций головного прожектора. Сила света зависела от громкости голоса. На волнах 96.1 FM можно было в прямом эфире слушать, о чем «говорит» мерцание светового луча. Когда никто не говорил, вспомогательные прожектора «повторяли» записанные ранее слова. Таким образом, любой мог передать свое послание в небо — посредством высоких технологий.

А в московской инсталляции, сделанной специально для Бахметьевского гаража, Лозано-Хэммер преобразовал в свет человеческий пульс. Конструкция под названием «Спираль сердцебиения» (Pulse Spiral) представляла собой подвешенную к потолку систему из 400 лампочек накаливания, подсоединенных к кардиосенсору под инсталляцией. Зритель подходил к сенсору, касался его руками, и через некоторое время лампы начинали мерцать в ритме его пульса. Представьте себе титаническое пространство Бахметьевского гаража — и одну инсталляцию в его центре. В принципе, это достаточно типичная для Лозано-Хэммера индивидуальная выставка.

Иногда Рафаэль Лозано-Хэммер играет с тенями. Или с силуэтами — это как посмотреть. Большая серия его работ посвящена интерактивным интерфейсам, в которых инсталляция как будто издевается над попавшим в ее цепкий мир зрителем.

Достаточно типична для этого ряда работа «Третий человек» (Third Person), представляющая собой совокупность следящей камеры и интерактивного HD-дисплея. Человек, подходящий к дисплею, видит на нем собственное лицо, образованное... словами, то есть так называемый каллиграфический портрет, только подвижный. Эффект достигается путем использования шрифтов различной толщины и яркости. Все слова представляют собой глаголы в третьем лице единственного числа; можно выбрать французский, испанский или английский язык.

Похожий принцип лег и в основу инсталляции «Крупный план» (Close-up). В ее рамках изображение зрителя, стоящего перед экраном, формируется из сотен маленьких подвижных изображений других зрителей, смотревших на экран до того. Запись начинается автоматически, как только человек подходит к инсталляции; она сохраняется на винчестере и затем используется для формирования изображения следующего зрителя.

Мы уже упоминали о том, что Рафаэль популярен и крайне востребован. Его кинетические скульптуры, системы интерактивной среды, видеоинсталляции и фотографии демонстрировались в музеях полусотни стран мира. В 2007 году он стал первым художником, официально представлявшим Мексику на Венецианской биеннале во дворце Soranzo Van Axel. Его работы находятся в частных и государственных коллекциях, в том числе в Музее современного искусства в Нью-Йорке, коллекции Юмекс в Мексике, Музее искусства XXI века в Канадзаве и галерее Тейт в Лондоне.

Рафаэль Лозано-Хэммер постоянно выступает на семинарах и конференциях в разных странах мира и в последнее время все чаще и чаще отказывается от выставок и презентаций, потому что хочет хотя бы чуть-чуть отдохнуть. Успех всегда требует жертв, как и искусство само по себе. Цитируя классика, «он не заслужил света, он заслужил покой».