Мастера спасения
Вертолет слышно издалека. Мягкое жужжанье быстро перерастает в рев бензопилы, и в поле зрения появляется полосатое бело-оранжевое брюхо. Аппарат зависает над посадочной площадкой в паре сотен метров от океана. Еще несколько секунд, и аппарат — 20-метровый Jayhawk HH-60 — мягко садится на асфальт. Сдвигается боковая дверь, из проема выскакивает бортмеханик. Подчиняясь его жесту (большой палец, поднятый вверх), я кидаюсь к открытой двери вертолета. Внутри не просторней, чем в салоне джипа, причем все свободное место завалено спасательным оборудованием. Здесь и корзина с пристежками для извлечения жертв из воды, спасательные костюмы и спасательный плот для экипажа. Я подключаю свой шлем к системе внутренней связи (ICS) — в салоне слишком шумно, чтобы можно было услышать друг друга, — и пристегиваюсь к откидному сиденью. При падении вертолета в воду есть шанс выжить, если крепко держишься за что-нибудь внутри салона. Но стоит утратить такую связь, и ты потеряешь ориентацию в пространстве. Во всех иллюминаторах имеются вытяжные шнуры, что при необходимости легко позволяет выдавить стекла.
Поздней осенью я прибыл на северо-запад Тихоокеанского побережья, чтобы побывать на занятиях в Школе повышения квалификации вертолетчиков-спасателей береговой охраны в Астории, штат Орегон. В вооруженных силах давно учат проведению воздушных операций для спасения бойцов, попавших в воду. От случая к случаю приобретенные в армии навыки используются и для спасения гражданских лиц. Береговая охрана обходилась без такой учебной программы до середины 1980х, когда, наконец, начали готовить спасателей, специально обученных десантированию с вертолета. К началу 1990-х каждый авиаотряд береговой охраны имел в своем составе пловцов-спасателей, которые ежегодно спасали десятки человеческих жизней. Поскольку ситуации, требовавшие участия таких бойцов, повторялись, администрация осознала нужду в более специализированной подготовке спасателей, что привело в 1995 году к созданию школы.
Восемь раз в год проводятся недельные занятия в месте под названием «Тихоокеанское кладбище». Это устье реки Колумбия. Там, где речные воды встречаются с океаном, образуются кипящие буруны, под которыми океанское дно хранит останки более чем 2000 кораблекрушений. Предполагается, что в ходе этих занятий курсанты попробуют свои силы в стычках со всеми опасностями, которыми богата здешняя природа. Сегодня учения будут проходить вблизи мыса Разочарования в штате Вашингтон.
В вертолете летят два пилота береговой охраны, два пловца-спасателя, молодой бортмеханик Дэвид Бауэрс и инструктор школы Брайан Дэниелс. Те 16 курсантов, которые проходят переподготовку на этой неделе, уже давно работают профессиональными спасателями. Бóльшая часть — из береговой охраны, хотя пару мест в каждом классе резервируют для парашютистов ВВС и пловцов-спасателей ВМФ. В авиации и на флоте образовалась целая очередь из желающих пройти переподготовку в самой серьезной школе вертолетчиков-спасателей.
Из общего числа курсантов половина прошла тестирование физического и психического состояния, позволяющее сделать прыжки из летательных аппаратов профессией. Вторая половина — это пилоты вертолетов и бортмеханики. Все они уже имеют огромный опыт в подъеме людей из воды. Тем не менее на этих курсах их ждут такие испытания, которых они, наверное, не видали раньше: это и холодная вода, и огромные волны, пещеры, скалы и непредсказуемые морские течения.
До места мы долетели за несколько минут. До берега здесь около километра, но глубины небольшие. Каждые несколько минут под нами обрушиваются пятиметровые волны, распуская по морской поверхности полосы пены.
К тому моменту, когда пилоты зависают над искомой точкой, пловцы-спасатели Майкл фон Борман и Стивен Гонзалес успели обрядиться в желтые спасательные шлемы, надеть ласты, маски и дыхательные трубки. Сегодня они будут по очереди разыгрывать роли спасателя и жертвы. Первым идет вниз Гонзалес — сейчас он жертва. «Пловец готов», — оповещает по бортовой связи Бауэрс. Гонзалес тем временем сидит на пороге открытой двери, свесив ноги в черных ластах. Поверх оранжевого гермокостюма сухого типа он обтянут страховочной обвязкой, которая крепится к крюку на конце троса наружной вертолетной лебедки. «Стандартное десантирование пловца-спасателя с 15-метровой высоты в условиях волнения», — говорит Бауэрс и спокойно выпихивает Гонзалеса за дверь.
Прямо под нами пропеллер создает на воде идеальный диск из белой пены. Гонзалес, вращаясь на тросе, спускается прямо в серединку этой мишени. Пловец делает круговое движение рукой вниз — это и есть знак «спуск». Теперь, когда он отключен от бортовой связи, остается только язык жестов, а бортмеханик должен уверенно прочитывать каждое сообщение пловца, скрючившись на коленях на пороге вертолетной двери. Бауэрс же обеспечивает пилотам постоянный поток информации: «Пловец пошел вниз, пловец на полпути, пловец уже в воде».
Связь между бортмехаником и пилотами должна быть непрерывной и четкой. Они отслеживают положение вертушки, постоянно меняя длину троса. Слишком длинный — и спасатель вместе с терпящим бедствие могут запутаться в свободных петлях, что приведет к трагическому результату. Слишком короткий — и они будут скакать по волнам, как на водных лыжах.
Попав в воду, Гонзалес отстегивается от лебедочного троса, и Бауэрс втягивает трос наверх. Затем ту же операцию повторяют с фон Борманом. Теперь он будет спасать Гонзалеса. Как только оба пловца оказались в воде, волнение, похоже, резко выросло. И вот Гонзалеса и фон Бормана накрывает огромной, обрушивающейся на глазах семиметровой волной.
Ситуация принимает отчаянный оборот, однако наверху царит абсолютно спокойная атмосфера. Не проходит и двух минут, как оба пловца оказываются в целости и сохранности в салоне вертолета. Единственная неприятность — потерянная дыхательная трубка. Еще до того как меня взяли на борт вертолета, я уже успел оценить уровень подготовки, необходимый пловцам для выполнения их работы. В первый же день на курсах я видел, как Гонзалес, фон Борман и другие пловцы с легкостью проходили быстрый тест на физподготовку — по 50 приседаний и отжиманий, а также подтягивания и подводные заплывы на время в бассейне. Пилоты еженедельно выполняют тренировочные полеты, регулярно отрабатывают на тренажерах спасательные операции. Однако именно здесь, в салоне вертолета, начинаешь понимать, что, спасая утопающих, эти парни в любой момент могут столкнуться с ситуацией, когда только физической и технической подготовки будет недостаточно. От спасателей требуется способность быстро принимать ответственные решения и эффективно сотрудничать в их выполнении.
«Ребята постоянно оказываются в экстремальных ситуациях, — говорит Клей Хилл, руководитель школы и сам пловец-спасатель береговой охраны. — Наше дело — дать им нужные навыки и уверенность, чтобы они могли эффективно действовать». Если тренировку проводят в напряженной обстановке — например, при сильном волнении, действия в подобных условиях при реальной спасательной операции будут выполняться почти автоматически, объясняет мне Хилл. В конце стандартного пятидневного курса спасатели заканчивают теоретические аудиторные занятия и получают шанс испытать теорию на практике. Они уже поднимали из бушующего моря терпящих бедствие, прошли через тренировки в пещерах, пробивались с пляжа через километровую полосу прибоя и опаснейшие течения. Все курсанты — и пловцы, и экипажи вертолетов — поболтались в открытом океане в маленьких одноместных спасательных плотах, больше похожих на туристическую палатку. Это нужно хотя бы для того, чтобы примерить на себя ощущения тех людей, которых, может быть, завтра придется спасать, — людей, оказавшихся за бортом и либо сильно ослабших, либо замерзших, либо просто слишком перепуганных, чтобы выбраться из переделки самостоятельно.