Страсть к моторам: невероятная история Джимми де Вилля — инженера, создавшего самый крутой двигатель

— Я не могу сказать, что ограничиваю себя лишь старой техникой, но факт есть факт: двигатели прежних лет не зависят, как нынешние, от электронных систем управления. Правда, в одном из выпусков шоу мы дорабатывали мотор Volvo 1996 года, и там уже есть вся эта электроника, но меня больше привлекают чисто механические устройства, которые я могу совершенствовать с помощью механики. Когда мотор настраивают, стуча по клавиатуре ноутбука, это здорово, но для меня это что-то вроде колдовства. Что в этот момент происходит в компьютере, мне не видно и не понятно. Я до сих пор вожу старый Land Rover, который имеет в основе технологию 60-летней давности, и мне эта машина очень нравится. Двигатели с карбюраторами и трамблерами — это то, с чего началось мое обучение инженерному делу.

— Когда началась ваша страсть к моторам?

— Сколько я себя помню, я всегда что-то делал руками. Первая машина появилась у меня лет в 17−18. Это был Land Rover третьей серии, двигатель у него развалился на части, а у парня, который продал мне машину, в семье родился ребенок, денег не хватало, ремонтировать было не на что. Так что я купил автомобиль, двигатель которого валялся в виде отдельных узлов прямо в задней части салона, и, прежде чем сесть за руль, мотор мне пришлось восстановить. Собрать двигатель из отдельных деталей непросто, особенно если ты не сам его разбирал. Мне пришлось довольно быстро обучаться: я раздобыл руководство и стал его читать. Брал деталь, рассматривал и тут же искал ее в книге. Меня все это настолько увлекло, что я стал буквально одержимым. Если поговорить с моей мамой, она вспомнит, что раньше чем в три-четыре часа утра я из гаража не вылезал. Я просто жил там. И когда я впервые завел мой двигатель, я даже не знаю с чем это можно сравнить — ну, это как ребенок рождается! На этой первой машине я и сдавал на права. Мне пришлось, конечно, попотеть над правилами дорожного движения, но технически вождение было уже для меня легким и понятным. Управление автомобилем дарит ощущение свободы, но это ощущение сильнее вдвойне, если ты сам построил двигатель.

— Какие двигатели вы коллекционируете? Только поршневые, или турбореактивные тоже есть?

— У меня есть разные виды моторов. В том числе и турбореактивный Rolls Roycе Viper, а сейчас я ищу еще один ТРД для своего шоу. Это потрясающие двигатели, вершина того, что можно сделать с помощью механики. До того как я стал иметь с ними дело, я был уверен, что ТРД сильно компьютеризованы, но оказалось, что в основе это чисто механическое устройство. Конечно, ТРД сложнее поршневых двигателей. Когда впервые смотришь на него, то думаешь: ох, сколько тут каких-то трубок! Но потом, когда раскладываешь конструкцию на отдельные элементы, видишь, что все не так уж сложно. И даже есть немало общего с поршневыми двигателями. У меня есть гибридный ракетный двигатель, который я построил сам. А еще пара пульсирующих воздушно-реактивных двигателей, вроде тех, что были установлены на немецкой крылатой ракете «Фау-1». Мне они кажутся самыми простыми двигателями на Земле: там только трубка и клапана. И никаких движущихся частей. А какой шум они издают! Это самый лучший шум в мире! Когда я запускал свой ПВРД, меня услышали в городке за пять миль, и оттуда приехала полиция, чтобы узнать, чем я тут, черт возьми, занимаюсь.

— Собрать все двигатели нельзя. Каким критериям должен соответствовать двигатель, чтобы оказаться в вашей коллекции?

— Критерии есть разные, и не всегда это чисто технические достоинства мотора. Порой это просто какая-то любопытная история, с которой связан двигатель. Например, мне очень интересен мотор от советского мотоцикла «Урал». Ведь на самом деле это клон двигателя с оппозитным расположением цилиндров (система «боксер») от мотоцикла BMW R71. И то, как немецкий двигатель был адаптирован для России в годы Второй мировой войны, — это интереснейшая инженерная история. А некоторые двигатели — настоящие иконы! Взять, например, знаменитый поршневой авиадвигатель от Rolls Royce — двенадцатицилиндровый Merlin с турбонаддувом. Просто невероятный мотор, которым я восхищаюсь!

Порой встречаются двигатели, крайне оригинальные с механической точки зрения. Взять, например, Chrysler A57. Это очень редкий мотор. Таких в мире осталось штук 10−15. Он был построен во время Второй мировой войны и фактически представляет собой пять шестицилиндровых крайслеровских мотора, собранных в одну конструкцию и соединенных общим валом. Это было сделано по необходимости. Срочно требовался мощный танковый двигатель (такой мотор поставили на знаменитый «Шерман»), а на разработку специальной конструкции не было времени. При этом 30-цилиндровый 21-литровый А57 прекрасно работал, и если, например, два двигателя из пяти составляющих выходили из строя, конструкция в целом продолжала вращать вал.

Еще мне нравятся странные машины. Например такие, как Reliant Robin — трехколесный автомобиль с двигателем от Mini. В управлении это самый ужасный автомобиль на свете, но поиграть с такой техникой было занятно. В общем, мне интересно все — от турбореактивных двигателей до британского автохлама типа Reliant Robin.

— А в России вы нашли для себя что-то любопытное?

— Да, конечно! Сейчас мне очень интересен турбореактивный двигатель РД-9 — это первый советский ТРД, являющийся на 100% русской конструкцией (предыдущие советские ТРД были созданы на основе немецких и британских силовых установок — Прим. ред.). Благодаря этому двигателю смог появиться МиГ-19, первый в вашей стране сверхзвуковой истребитель. РД-9 в два раза мощнее, чем Rolls Royce Viper, про который я уже рассказывал, так что для меня это очень интересный опыт. Кстати, я видел много таких двигателей, когда служил в Афганистане. Там было целое кладбище старых советских МиГов, и я посвятил немало свободного от службы времени знакомству с этой конструкцией. Или взять классический восьмицилиндровый «камазовский» дизель 740 с V-образной компоновкой. Я узнал о его существовании только пару дней назад, и он также меня заинтересовал. Еще мне очень нравится радиальный поршневой двигатель M14-П конструкции Веденеева — его ставят на Як-52.

Когда я служил в Кабуле, мы занимались подготовкой солдат и офицеров афганской армии, и тогда у нас появился термин «техническое решение в стиле русского туалета». Там, где мы работали, раньше была советская военная база. Это здание занимала теперь афганская армия, и американцы решили улучшить бытовую инфраструктуру казарм. Они построили новые туалетные блоки. Но эти туалеты оказались слишком хрупкими и ровно через неделю афганцы поломали их, и они вышли из строя. А туалет, построенный русскими в 80-е, как работал, так и работал. Это была моя первая встреча с вашей инженерной мыслью. Так вот, что мне нравится в русских конструкциях — это то, что они просты, но функциональны и выносливы. Меня просто восхищают ваши грузовики. Они так «серьезно» построены. Ничего лишнего, никаких пластиковых деталей. Что-то такое основательное и надежное.

— В двигателях, которые вам приходится восстанавливать и дорабатывать, зачастую не хватает деталей, которые и не производятся уже. Что Вы делаете в этом случае?

— Делаю их сам. Мне не привыкать, я начал ремонтировать игрушки с детства.

— У вас есть все необходимое оборудование?

­- Что-то есть, например сварочные аппараты, фрезерные станки, но всегда хотелось бы большего. С другой стороны, один человек не может быть совершенен во всем. Если мне требуется отлить деталь, я смогу это сделать сам, но вокруг так много людей, которые сделают это намного лучше меня, что порой разумнее привлечь к работе хорошего мастера. В инженерном деле это очень важно — не делать все самому, а собрать команду тех, кто воплотит твою мысль наилучшим образом.

— Вы не просто коллекционируете и восстанавливаете старые двигатели, вы стараетесь расширить их возможности...

— Каждый мотор, как и человек, имеет индивидуальные особенности. И моя задача — испытать и продемонстрировать эти свойства. Моторы бывают очень универсальными, и использовать их можно далеко за рамками их изначального предназначения. Шоу для меня — уникальная возможность построить машины, о которых я когда-то мог только мечтать. Причем, что приятно, — за счет бюджета программы. И первым делом я ищу двигатель, который подходит для моей конструкции наилучшим образом. Сначала я хочу отметить достоинства мотора, который мне удается заполучить, а затем поднимаю его на новый уровень.

— Какие-нибудь примеры?

— Пожалуйста. В Швеции есть такое автоспортивное соревнование — подъем на багги-внедорожниках по почти вертикальному песчаному склону. Для этого местные спортс-мены ставят на багги мощный восьмицилиндровый V-образный мотор Chevrolet. А я решил отдать должное шведским машинам и взял пятицилиндровый двигатель от Volvo Т850. По документам мощность мотора составляла 240 л.с., но после пробега реальный показатель оказался на уровне 210 л.с. После нашей доработки мощность возросла до 750 л.с., и мой багги легко взлетел на склон. Так нам удалось показать шведам, что у них и самих есть мотор, который способен соперничать с американским. В Бразилии мы взяли двигатель от VW «Жук» — четырехцилиндровый мотор с воздушным охлаждением типа «боксер» — и «разогнали» его с 25 л.с. до 64 л.с. А потом я поставил этот мотор на надувной рафт, чтобы путешествовать среди бразильских водопадов. В Австрии надежный мотоциклетный двухтактный двигатель KTM стал мотором для моего мотопараплана — правда, в воздухе двигатель отказал, и мне пришлось совершить жесткую посадку.

— Это была единственная неудача?

— Неудачи случаются всегда. Но если ты не готов их терпеть, ты не добьешься успеха. Поэтому нельзя бояться неудач, надо извлекать из них уроки. Хотя перед съемками шоу я всегда волнуюсь. Ведь моя работа занимает много времени и подготовка к съемкам тоже, и я боюсь — вдруг у меня что-то не получится и не будет времени все переделать.

— Какие свои машины вы назвали бы самыми сумасшедшими?

— Ответ зависит от того, какой смысл вкладывать в слово «сумасшедший». Я построил для шоу лодку с турбореактивным двигателем. Это было достаточно сумасшедшим предприятием, если учесть, что две предыдущие британские попытки сделать подобное — в 1952 и 1967 годах — закончились смертельными случаями. Правда, те ребята пытались поставить рекорд скорости на воде, а я — нет. Отчасти сумасшедшим можно считать катание по отвесным склонам на багги или полеты на мотоциклетном двигателе. С другой стороны, мне мои проекты не кажутся сумасшедшими — ведь они же работают!

— Задача вашего шоу — только развлекать, или у вас есть какое-то послание зрителям?

— Я делаю свою программу не только чтобы развлекать зрителей, но и чтобы вдохновлять их на техническое творчество. Мне очень нравится, что после просмотра шоу многие люди отправляются в гараж и начинают мастерить что-то свое.