Человек-крыло прыгает с Эвереста

Сумасшедшая на первый взгляд идея прыгнуть с самой высокой вершины мира, как говорит Розов, появилась в 2010 году: «Мой друг, альпинист Александр Абрамов, вернувшись из очередной экспедиции на Эверест, полушутя сказал, что нашел мне точку для прыжка, и показал фотографию. Я посмотрел и подумал: а почему бы и нет?»

«Альпинистам проще — им надо только достичь намеченной точки. А мне нужно еще и прыгнуть оттуда в костюме-крыле (вингсьюте), — объясняет Валерий. — Поэтому возникало множество дополнительных требований. Во-первых, необходимо было найти "экзит" — точку, подходящую для прыжка. Для прыжка в костюме-крыле, который на малых скоростях не имеет подъемной силы и плохо управляем, требуется первоначальный разгон на вертикальном участке достаточной высоты. Поэтому основная вершина Эвереста со стороны Китая, рельеф которой довольно пологий, мало годилась в качестве экзита. Подходящая точка нашлась между Северным седлом Эвереста (7020 м) и вершиной Чангзе (7543 м). Там имеется вертикальная часть высотой около 200 м для разгона, которая заканчивается не очень крутым склоном. А "за углом", примерно в паре километров, находится ледник Ронгбук, где есть подходящие ровные площадки для безопасного приземления. В обычной обстановке таких условий более чем достаточно для безопасного прыжка, но в разреженном воздухе высокогорья... Я не был уверен в том, как поведет себя в таких условиях мой обычный костюм-крыло, да и мое тело тоже. Требовался новый костюм и тренировки в соответствующих условиях».

«В отличие от обычных парашютных прыжков с самолета, где условия более-менее одинаковы, каждый прыжок в высоких горах уникален, — говорит Валерий Розов. — Невозможно опираться на опыт людей, которые прыгали с этой точки до тебя — зачастую ты первый. Поэтому такие прыжки достаточно трудно объективно оценивать с точки зрения безопасности, просто не с чем сравнивать. Человек находится под сильным эмоциональным давлением. Уставший, замерзший, страдающий от недостатка кислорода, он может поддаться соблазну прыгнуть и быстро оказаться внизу — меньше чем через минуту. Это практически телепортация! Или, наоборот, перестраховаться и отказаться от прыжка. Решение, принятое под действием эмоций, может оказаться неправильным и даже привести к трагедии. Поэтому мне пришлось разработать систему оценки риска при подобных прыжках, включающую три основных аспекта: сложности на точке прыжка, погодные условия — температура, ветер, и сложности на площадке приземления. Я для себя решил, что при неблагоприятной оценке более чем одного аспекта прыжок небезопасен: скажем, если я не вижу линию полета или площадку приземления, если ветер сильнее 10 м/с — я просто отменяю прыжок. Эта система помогла мне уйти от эмоциональной оценки и позволила безопасно совершить множество прыжков в Альпах, где я начал подготовку к самому высокому бейс-прыжку в своей карьере — с точек с короткими разгонами и на высотах выше 4000 м, в том числе с Монблана и Маттерхорна».

Вторым важным моментом была оценка аэродинамики костюма-крыла в разреженном воздухе. В обычных условиях, на высоте одна-две тысячи метров для набора начальной скорости, на которой возникает нужная подъемная сила и костюм становится управляемым, требуется около 120 м высоты. На высоте 7000 м, где давление в два раза меньше, чем на уровне моря, нужен гораздо более длинный разгонный участок... или новый костюм.

«Мне представилась возможность протестировать свой костюм-крыло в аэродинамической трубе в Штутгарте, — вспоминает Валерий. — Там на специальной подвеске я проверил, как различные позы влияют на полет и на управляемость, и смог понять, каким требованиям должен отвечать костюм-крыло для высокогорных полетов. С этими требованиями я отправился в Тампу, штат Флорида, где расположена компания Tony Suit. Ее основатель Тони Урагалло — один из ведущих мировых дизайнеров вингсьютов, и вместе с ним мы тщательно проработали все детали конструкции моего нового костюма».

Чтобы уменьшить разгонный участок и заставить костюм быстрее стартовать и «схватить воздух», Тони увеличил воздухозаборники, увеличил площадь и уменьшил стреловидность крыла. Это сократило максимальную горизонтальную скорость, но одновременно сократилась и минимальная скорость, на которой костюм начинает управляться и работать как летательный аппарат. Костюм также был адаптирован под использование в горных ботинках, которые имеют довольно большой внешний размер. Первую проверку костюма провели там же, в Тампе, а вскоре его удалось облетать в по-настоящему боевых условиях — во время прыжка с горы Шивлинг в индийских Гималаях».

Весной 2013 года команда Валерия Розова, состоящая из 12 человек, вышла на финишную прямую проекта и отправилась в Гималаи. Первоначальные планы предусматривали четыре-пять недель на акклиматизацию в базовом лагере на высоте 5300 м, однако всего лишь через три недели в прогнозе образовалось трехдневное «окно хорошей погоды» (как показали дальнейшие события, единственное в течение более чем двух месяцев — погода на Эвересте очень капризна), и команда начала восхождение. Дело осложнялось тем, что часть группы вместе с Валерием Розовым должна была подняться к точке прыжка классическим северным маршрутом со стороны Китая, а вторая — пройти к площадке приземления, которая находилась с другой стороны — на леднике Ронгбук на высоте 5950 м. Однако к площадке приземления вела труднопроходимая долина, что не позволило использовать яков для доставки оборудования. В итоге восхождение заняло пять дней.

«В ночь перед прыжком альпинисты расслабились — их задача уже была выполнена. А вот моя часть работы только начиналась, — вспоминает Валерий Розов. — Было тяжело, поэтому я использовал кислород, хотя это, может быть, и не совсем спортивно. Но мы не закончили акклиматизацию, так что риск горной болезни был вполне реален. К тому же мне нужно было сохранить ясность мышления для самого прыжка».

На следующий день погода в целом благоприятствовала, видимость была абсолютной, хотя скорость ветра находилась на грани — 10 м/с. На площадке приземления ветер был умеренным, и Валерий, еще раз промерив высоту разгонной части — и традиционным способом, сбросив камень, и лазерным дальномером (190−195 м), принял решение прыгать. По словам Розова, переодеваясь в костюм перед прыжком, он понял, что чувствуют космонавты, которых долго готовили к полету в космос. «Прыжок получился непростым, — вспоминает он. — Камеры уже работали, но двадцать минут мы ждали небольшого затишья, я замерз, нервничал. И вот, наконец — поехали! А уже через пять секунд все мои тревоги остались позади. Я понял, что все прошло хорошо. А через минуту, пролетев почти 3 км, я приземлился на площадке на леднике. Я сделал это!

Что же дальше? В Гималаях есть еще много подходящих для прыжков экзитов. Проблема в том, чтобы добраться до этих мест — многие из них настолько труднодоступны, что сам факт восхождения затмит все остальное. Но вот сейчас я как раз собираюсь поехать туда снова. На разведку...»